– Уже больше года. Королевская травница варит чай для плодовитости, а Джансон закрывает бордели, когда Мелни готова к зачатию, но девчонка все равно пачкает простыни каждую луну.

Арейн провела Лишу по лабиринту частных коридоров и лестниц, которыми пользовались женщины из правящей семьи. Им навстречу попалось множество служанок, но ни одного мужчины. Наконец они вошли в роскошную спальню, полную бархатных подушек и красийских шелков. Герцогиня стояла у большого витражного окна и смотрела на город. На ней было платье из зеленого и желтого шелка с низким вырезом и туго затянутой талией. Высокую прическу украшала золотая диадема с драгоценными камнями, лицо было умело подкрашено на случай, если герцог призовет жену в свои покои. Девушке было не больше шестнадцати лет.

– Мелни, это госпожа Лиша из Лесорубовой Лощины, – представила Арейн.

– Лощины Избавителя, – поправила Лиша.

Арейн взглянула на нее с веселым изумлением.

– Госпожа Лиша много знает о деторождении, – продолжила Арейн. – Она пришла, чтобы тебя осмотреть. Снимай платье.

Девушка кивнула и без промедления потянулась к завязкам корсета. Стало ясно, кто главный на женской половине дворца. Служанки торопливо помогли герцогине снять платье и положили его рядом с кроватью.

– Смотри все, что хочешь, – прошептала Арейн, пока служанки помогали герцогине раздеться. – Девчонку щупают чаще, чем трактирную шлюху.

Лиша покачала головой. Ей было жаль бедную девочку, но она склонилась над туалетным столиком герцогини и разложила флаконы и тампоны из свертка с травами, который захватила как раз на такой случай.

Юная герцогиня терпела осмотр молча и смиренно, но Лиша слышала, как ее сердце колотится в груди. Похоже, девочка боялась за свое будущее, если не сможет родить наследника, как получалось у герцогинь до нее. Интересно, ее хоть спросили, хочет ли она замуж, или просто выдали за герцога? В Тесе это не редкость.

Лиша взяла образцы мочи и вагинальных выделений герцогини, смешала их с реактивами и отставила. Ощупала матку девушки и даже засунула палец в шейку. Наконец она улыбнулась герцогине:

– Похоже, все в порядке, ваша светлость. Спасибо за терпение. Можете одеваться.

– Спасибо, госпожа. Надеюсь, вы разберетесь, что со мной не так.

– По-моему, с вами все так, дорогая, но если нужно что-то поправить, это будет нетрудно.

Герцогиня слабо улыбнулась и кивнула. Наверное, она слышала подобные обещания уже от дюжины травниц. С чего бы ей верить Лише?

Герцогиня вернулась к окну, а Лиша подошла к ее столику проверить результаты анализов. Мать герцога приблизилась к ней.

– Девочка совершенно здорова, – объявила Лиша. – Может целую армию выносить.

Арейн протянула ей сеточку с сушеными травами:

– Чай для плодовитости, который заваривает королевская травница.

Лиша понюхала чай:

– Обычная смесь. Не повредит, но я могу сварить посильнее… впрочем, это неважно.

– По-твоему, проблема в моем сыне?

Лиша пожала плечами:

– Теперь уместно осмотреть и его, ваша светлость.

Арейн фыркнула:

– Упрямый осел не дает даже горло осмотреть, если простужен и кашляет, как чахоточный. Вряд ли он подпустит тебя к своему мужскому достоинству… – Она окинула Лишу взглядом и криво улыбнулась. – Разве что ты готова осмотреть его и взять образцы старым испытанным способом.

Лиша нахмурилась, и Арейн засмеялась.

– Так я и думала! Что ж, заставим девчонку. Для чего еще нужна молодая герцогиня?

Когда мать герцога увела Лишу и Уонду, министр Джансон остался. Он извлек узкую дубовую коробочку, покрытую лаком, и протянул Рожеру:

– Мы нашли ее в покоях Аррика после его отставки. Я сообщил в гильдию жонглеров, что она у меня, но твой мастер так и не удосужился ее забрать. Честно говоря, я в недоумении; Аррик взял все, кроме пуха из перин; прихватил даже то, что не вполне ему принадлежало, но ее оставил на виду.

Рожер открыл коробочку. На подложке из зеленого бархата лежал золотой медальон на толстой плетеной цепи. На медальоне были выдавлены скрещенные копья за щитом с гербом герцога Райнбека – покрытой листьями короной над увитым плющом троном.

Рожер неплохо помнил уроки геральдики, которые давал Аррик, и мгновенно узнал медальон: королевская энджирская медаль за доблесть. Высочайшая награда герцогства. Рожер в изумлении смотрел на нее. Чем Аррик заслужил такую награду и почему он ее не забрал? Медаль имела не только символическую ценность, это целое состояние. В бедном металлом Энджирсе одна только цепь стоила целую гору клатов, а золото…

– Его светлость вручил эту медаль Аррику за доблесть, проявленную при гибели Ривербриджа, – сообщил Джансон, словно прочитав его мысли. – Довольно было бы просто спастись и сообщить о гибели города герцогу, но он еще спас тебя, трехлетнего кроху, который не мог убежать или спрятаться сам…

Министр покачал головой.

Рожеру словно влепили пощечину.

– Понятия не имею, почему он оставил медаль, – неискренне произнес он и сглотнул комок. – Спасибо, что сохранили.

Он закрыл коробочку и убрал в пестрый заплечный мешок.

– Что ж, – произнес Джансон, когда стало ясно, что Рожер намерен молчать, и перевел взгляд на Меченого. – Господин Флинн, если вы готовы, его светлость примет вашу делегацию.

– Но Лиша… – начал Рожер.

Министр поджал губы:

– Его светлость не допускает женщин в тронный зал. Уверяю вас, мать герцога и ее придворные дамы позаботятся о госпоже Лише. Вы расскажете ей об аудиенции, когда его светлость вас отпустит.

Меченый нахмурился и посмотрел министру в глаза. Человечек застыл от ужаса, но от своих слов не отрекся и покосился на стражников у двери.

– Хорошо, – наконец сказал Меченый. – Ведите.

Джансон с трудом скрыл вздох облегчения и поклонился:

– Сюда, прошу вас.

Герцог Райнбек был высок для энджирца, но все же ниже большинства жителей Лощины Избавителя. Ему шел шестой десяток, некогда крепкие мышцы заплыли жиром. Дублет, заляпанный подливкой, был из изумрудного красийского шелка, лосины – из коричневого. Намасленные каштановые волосы, убеленные сединой, венчала лакированная деревянная корона, но пальцы и шею украшали кольца и цепи из милнского золота.

Справа от герцога на небольшом возвышении сидел его брат, наследный принц Микаэль. Он был ненамного младше герцога, но крепче сбит и так же роскошно одет, на голове – золотой обруч. Слева расположился пастырь Петер, средний брат Райнбека. Пастырь был еще толще Райнбека, несмотря на аскезу, о которой свидетельствовали простая коричневая ряса и бритая голова. Ряса пастыря была сшита не из грубой мешковины, как у большинства рачителей, а из тонкой шерсти и перевязана желтым шелковым поясом.