Глядя на их манипуляции, Саня усмехнулся про себя — началась игра «Зарница»…

Как и подозревал Грязев, пакет, который вез с собой Бауди, был «липой», довольно примитивной обманкой, чтобы спровоцировать «подсадного», если таковой в группе имелся. А настоящие «экзаменационные билеты» лежали в кармане старшего из хозяев.

Бауди прочитал задание, молча протянул листок Грязеву, поднял бокал:

— За удачу, господа! Да хранит нас Аллах!

В «билете» оказались вопрос и ответ одновременно, поскольку речь шла о деле, будто уже состоявшемся: в сербском городе Ниш из-за утечки летучих огнеопасных веществ произошел взрыв на складе готовой продукции химического завода. Из-за поврежденного в его результате продуктопровода начался пожар шестой категории сложности…

Именно так и будет потом написано в газетах.

Утром было похмелье: здесь же, в пансионате, диверсионная группа получила стрелковое оружие китайского производства, итальянскую пластиковую взрывчатку с аппаратами электронного дистанционного управления, выпущенными Японией, американские спортивные костюмы в качестве формы одежды и новенький немецкий микроавтобус. Широта географии чем-то напоминала географию состава самой группы: против сербов ополчился весь мир…

Выяснив ситуацию на дорогах через хозяев, Грязев сразу же отказался от транспорта. Бауди не настаивал, уступив инициативу инструктору, и готов был разделить все тяготы и лишения с группой в качестве рядового бойца, считай — контролера и соглядатая. Демонстративно переоделся, вооружился и взял груз, как все. Вышли в ночь, по бездорожью, ориентируясь по карте и огням селений вместо компаса. Этот партизанский способ передвижения, только в темное время суток, был сейчас самым надежным не только в смысле безопасности; он давал Грязеву свободу действий, возможность маневра и комбинаций. Передвигались «тройками», все время поддерживая радиосвязь, изредка сходились в одной точке, поджидали, наводили на себя отстающих и заплутавших и снова рассыпались веером. Древняя эта славянская земля, должно быть, давно привыкла к таким партизанским и разбойничьим походам, всю свою историю переживая бесконечные войны. Она была гористая, лесная, с затаенными тропами, глухими углами, будто специально приспособленная для тайных, воровских марш-бросков. На первую дневку остановились в буковом тихом лесу, рассредоточились также по «тройкам», в каждой назначили часовых, замаскировались, растворились среди прошлогодней листвы и уснули под пение птиц.

* * *

За полдень Грязев встал и отправился проверять посты. Вначале отыскал «тройку», с которой шел Бауди, — тот спал под деревом, между вздыбленных из-под земли корневищ, и серый его висок с пульсирующей под тонкой кожей синей жилкой был уязвим и беззащитен. Начальник спецслужбы сам себе выбрал спутников, чтобы подстраховать спину Грязева: в этой «тройке» старшим был хохол Никита. Вчерашний соперник на пиру бодрствовал, сидя между серых замшелых камней, сам подставлял спину под выстрел. Он слышал, как к нему подходил инструктор, однако не дрогнул, не обернулся, только желваки сыграли на скулах.

Саня сел на камень позади него, хлопнул по плечу:

— Не журысь, Никита. Придет время, перепляшешь и меня.

— Вы ж не москаль, батько, — то ли спросил, то ли убежденно сказал «шестерка». — Чого сразу не казав, шо хохол? — Я б и не тягался…

Кажется, Никита нашел оправдание своему поражению, и Саня не захотел его разочаровывать.

— Та тож конспирация, — проронил он. — Про гопак в другой раз побалакаем. Сховайся и спы, Мыкита.

Ему вспомнился цыганский барон, уверявший, что в жилах Грязева течет бродяжья цыганская кровь. Так и не дождались в таборе Саню, ушли без него, и где теперь они? Здешняя земля — Сербия — была когда-то их землей, может, предки их тоже скитались по этим местам?..

С сумерками вышли в путь и сразу же взяли быстрый темп: за эту ночь следовало одолеть полсотни километров, чтобы к утру выйти к городу Ниш. Саня всю дорогу поторапливал, на лесном участке маршрута гнал группу бегом, сквозь плотно заселенные районы пробирались короткими перебежками, через автодороги — стремительным рывком. Шли без привалов, на одном дыхании и все-таки к рассвету не успели. Начинался дальний пригород, поля, сады, огороды, где с раннего утра появится народ: истерзанная войнами земля еще плодоносила, еще кормила зажатых в экономическую и политическую блокаду сербов.

Остановились в старой, заброшенной винокурне на краю виноградника, замордованные на марше «гладиаторы» повалились спать на дно большого чана, в котором когда-то давили виноград. На чердаке выставили пост, сменяемый через каждые два часа, но Бауди что-то почувствовал. Ему не нравилось место, не по душе было, что на дневку встали всей группой; он не противился воле Грязева, однако при этом высказывал сомнения и решил бодрствовать, пока спит инструктор. Его настороженность, в свою очередь, не нравилась Сане, и он, улегшись спать, вынужден был бороться со сном и незаметно наблюдать. Бауди стоически выдержал часа три, затем сломался, сидя у пыльного маленького оконца, сполз с пустой бочки и растянулся на цементном полу. Виноград был убран, однако по полю, между рядами лозы, бродили с корзинами какие-то люди, отщипывали последние кисточки, то приближаясь, то удаляясь от винокурни, держа постовых в напряжении. После обеда пошел дождь и прогнал побирушек. Изредка кто-нибудь из «гладиаторов» просыпался либо был разбужен на смену; в тот же момент доносилось чавканье, булькала вода. Ели, пили, ходили в угол мочиться и снова лезли в чан, как в колыбель.

К вечеру, когда дождь разошелся и расквасил землю в винограднике, Грязев взял с собой лейтенанта-эстонца и свою «шестерку», приказал сидеть остальным и не высовываться. А Бауди отозвал в сторону, сказал жестко и коротко:

— Никакой самодеятельности. Ответственность за операцию беру на себя. Тебя оставляю старшим. Все последующие команды — по радио. Вопросы?

— Вопросов нет, есть предложение, — сказал Бауди.

— Слушаю.

— В разведгруппу нужно включить еще одного человека.

— Мне достаточно двоих. Третий — лишний.

— Я настаиваю, — не менее жестко проговорил начальник спецслужбы. — Возьмете того, на кого укажу.

Он пытался всучить Грязеву своего человека — значит, такой все-таки был в группе! Саня мысленно перебрал всех «гладиаторов», проверяя свою наблюдательность, — не угадал. Впрочем, сейчас это уже было неважно. Доверенным Бауди оказался русский из Прибалтики…

Дождь глушил шаги, прятал следы, размывал контуры человеческих фигур в ненастных сумерках, пластиковые серые накидки хорошо прикрывали оружие. Трубы химического завода служили ориентиром даже в темноте, поскольку над одной из них все время пылал факел — сжигали попутный газ. В основных направлениях розы ветров, разносивших оранжевый едкий дым, местность оказалась малозаселенной, пустынной, так что бурьянными пустырями можно было вплотную подойти к ограждению территории завода.