— Не верю! — оборвал его генерал. — Я сам, лично встречался с Комендантом. Этот человек не играет в чужих играх.

— Правильно, этот человек — не играет, — зацепился телохранитель. — Но и его действия просчитали, установили, какая будет реакция на определенные события.

— Все просчитать нельзя. Знаю я эти компьютерные игры… И мне не нравится твое настроение! Просчитали!.. Что теперь, лапы кверху? На это и расчет. Я, как всякий законопослушный, получу приказ и успокоюсь. Так?

— Примерно так. Ты же не станешь нарываться, не полезешь на рожон?

— Эх, вот когда я понял Кархана! — вдруг сказал генерал. — Каково же ему-то было, когда сдали с потрохами. Ведь еще и Героя всунули посмертно, сволочи… вот было ему небо с овчинку! А ведь тогда вроде еще государство существовало, империя, многие боялись… Понимаешь, Серега, я своих мужиков собрал по зернышку, многих от дела оторвал, от семей, загнал к черту на кулички, всучил ружья. Двоих вообще загнал хрен знает куда! Один в Турции, другой — в Иордании… Я их повел за собой, и они пошли. Обещал им службу Отечеству, то, чего они хотели, что умеют делать. Я их никогда не бросал, понимаешь? Они верят в меня — как их обмануть? Не могу. Вот из этого и надо исходить. А там — рожон, не рожон…

— Мой шеф сейчас практически вне закона, — тихо сказал телохранитель. — Но он — частное лицо. И чеченец, что немаловажно. Ты же русский, и лицо официальное, значит, подневольное. Из чего-то исходить надо, только у вас разные исходные.

— Зато результат будет один.

— Один. Пан или пропал.

— Ты тоже русский, между прочим.

— Я в тени сижу. В тени всегда не так жарко в самый сильный зной.

— Отвези к шефу.

Однокашник несколько минут молчал, взвешивал, отчего-то мрачнел.

— Жалеть не будешь?.. Сейчас не поздно еще. Подчиниться приказу и уйти. Потом станет невозможно.

— А не было еще приказа отступать, — усмехнулся генерал. — Был один: разработать план и подготовить операцию, после чего доложить. Докладывать вроде бы и некому. Никто не спрашивает, не требует, все отдано будто бы на откуп. Будто бы!..

— Доложу шефу, как он решит, — наконец согласился телохранитель. — Он вашей конторе не доверяет, поэтому не знаю…

— Нашей конторе, Сережа, нашей, — заметил дед Мазай, провожая однокашника. — Доложи и возвращайся. Не захочет твой шеф встречаться со мной, мы хоть бутылку вина выпьем.

Он пропал в темноте, чуть шелохнулись ветви в саду, потом на смежной улице рыкнула машина и уползла по-воровски, без света.

В эту же ночь, под утро, генерала разбудил позывной сигнал радиостанции. Отрубин сообщал, что вместо Чеченца в районе обнаружен Кастрат, который сейчас находится в гостях у одного из полевых командиров. Приехал нелегально, ведет себя очень осторожно, суть его встреч неясна, дальнейший маршрут — тоже.

Депутат Госдумы официально был в Москве и занимался вопросами законотворчества. Подчеркивая свою аккуратность, агент влияния заведомо предупреждал о всех своих передвижениях, хоть и редко, но исправно являлся на встречи и кое-что рассказывал о личном друге. Последняя информация, полученная от Кастрата, была несколько странная: Диктатор тайно вылетел на двое суток в Турцию и вернулся оттуда удрученный, жаловался, что в исламском мире еще нет единства, что некоторые лидеры фундаменталистов опасаются политической ситуации в России и не согласны с его планом: начать первый этап с «трубной» операции, то есть с закамуфлированных под аварии подрывов нефте- и газопроводов.

Диктатор намеревался тайными диверсионными актами дестабилизировать чахнущую российскую экономику, возбудить острую социальную напряженность, чтобы правительство еще на несколько лет «забыло» о Чечне. Ко всему прочему, на территории бывшей Югославии бесследно пропала специальная диверсионная группа, которая прибыла в Сербию для отработки действий на практике, и Диктатор теперь подозревал, что она захвачена и удерживается балканскими братьями мусульманами. Эти его подозрения были весьма кстати, и генерал через Кастрата намеревался запустить дезинформацию, подтверждая, что исчезновение диверсантов в Сербии — дело рук мусульманских группировок. Однако насторожила слишком складная история о переживаниях Диктатора, тем более личный друг поделился ею по собственной инициативе. В откровенность Кастрата, тем паче в личную инициативу нельзя было верить, тут Головеров прав: в лучшем случае получишь полуправду, разведенную многословием. Депутат Госдумы исполнял чью-то волю, возможно, самого Диктатора, которому понадобилось предупредить таким способом Интерпол, что диверсии в России пока откладываются. Но сведения о потерявшейся в Сербии группе могли быть и чистой правдой, поскольку Грязев — если это был он! — имел инструкцию: уничтожить своих курсантов, когда нет возможности сдать властям живыми. Диверсанты приехали в Югославию из Турции, а это значило, что в центре «Шамиль» готовят универсальные группы, рассчитанные для использования по всему миру.

Появление Кастрата в рядах оппозиции, причем неожиданно и без всякого предупреждения, лишний раз подтверждало выводы Глеба Головерова — агент работал на две стороны и сейчас мог принести больше вреда, чем пользы. Да и времени продолжать с ним игры не оставалось. Поэтому генерал приказал разведгруппе проследить, куда он отправится после гостей, остановить на дороге подальше от лишних глаз и пригласить на встречу с «Интерполом». Рано утром Кастрат выехал в сторону Горагорского в сопровождении двух вооруженных чеченцев, и в тот момент, когда Отрубин решил завернуть его и стал прижимать машину к обочине, охрана открыла огонь. Взять незаметно депутата Госдумы не удалось, разведчики вынуждены были уничтожить охрану и вытаскивать Кастрата из перевернувшейся машины, так что в гости к генералу он попал исцарапанным и измазанным чужой кровью.

— Постарайтесь объяснить свое поведение, — предложил по-английски дед Мазай. — Но так, чтобы я поверил. Почему оказались здесь, с кем встречались, и далее по порядку.

Кастрат держался необычно смело, даже несколько высокомерно, что было неестественно в его положении.

— Кончайте валять дурака, генерал, — вдруг сказал он. — Говорите по-русски… Да, мне известно, вы — генерал Дрыгин, командир спецназа «Молния». Я знаю о вас все и потому советую не осложнять собственного положения. Оно у вас и так достаточно сложно, не так ли?

Установить, есть ли на территории Чечни нелегальная группа Интерпола, было довольно трудно или почти невозможно: эта международная организация, объявившая войну терроризму и наркобизнесу умела хранить тайны, тем более связанные с работой в таких опасных районах мира, как бывшие республики СССР и сепаратистская Чечня. С этой стороны версия была защищена и оказалась уязвима с другой, своей — Кастрат мог получить информацию только из стен ФСК, и не методом депутатского запроса, а лишь благодаря прямому предательству или непрофессионализму человека, допущенного к совершенно секретным документам.