Гелой его пили и разговаривали обо всем подряд.

В кухню вошла Томина мама:

— Здравствуй, Женечка, — сказала она ласково, — как у тебя дела?

— Все хорошо, Ирина Викторовна, — ответила ей Женя.

— Женечка, вот хочу дочке сюрприз сделать, — завязала разговор Томина свекровь.

— Какой? — уточнила Женя.

— Хочу им телевизор новый купить.

— Так у них вроде есть и не старый еще.

— Не дело это иметь один телевизор. Вот захочет Милочка мультики или Тома какой-нибудь сериал, а в это время Валера с работы пришел и тоже за телевизор, а там уже занято. Разве это дело. Куплю им еще один, пусть стоит на кухне. И Томе будет чем заняться, когда еду готовит и не поссорятся, если вдруг разные передачи смотреть будут.

— Хорошее дело, — осторожно одобрила предложение Женя.

— А где они продаются-то эти телевизоры в вашей Москве?

— Не знаю, — задумалась Женька, — скорее всего на ВВЦ.

— А что такое ВВЦ?

— Ну это Всероссийский выставочный центр. Раньше было ВДНХ — выставка достижений народного хозяйства, а теперь ВВЦ. Большой рынок, где можно купить все.

— Мне нужно туда, — утвердительно сказала Ирина Викторовна.

— Знаете что, я сегодня договорюсь со Степаном, нашим водителем, узнаю когда он будет свободен и съезжу с вами за покупками. Договорились?

— Договорились. Только ты, Женечка, не затягивай и Томе не говори.

— Хорошо.

На следующий день они поехали на ВВЦ. Женька не была здесь со времен учебы в техникуме и была поражена изменениями, которые произошли с самым посещаемым местом СССР. Здания бывших советских республик пришли в неприглядное состояние, в них, вместо выставочных центров, тепепрь продавалось тряпье и электротехника. Штукатурка везде облупилась. Неизменными остались лишь фонтаны, у которых подруги когда-то фотографировались. Вся территория ВДНХ превратилась в один большой гомонящий рынок, который вымел сам дух этого когда-то замечательного места.

Степка остался в машине за территорией ВВЦ, а Ирина Викторовна с Женькой отправились за покупками. Войдя в первое попавшееся им здание, они выбрали самый большой телевизор.

— Ирина Викторовна, может быть не нужно такой большой брать, тем более на кухню? — засомневалась девушка, — к тому-же он самый дорогой.

— Мне для дочки ничего не жалко, — парировала Томина мама.

— А как же мы с вами его потащим? Он весит килограммов тридцать. — усомнилась в своих силах Женька.

— Ничего страшного, как-нибудь допрем, девонька, — сказала оптимистично женщина.

— Может грузчиков нанять?

— Вот еще, деньги тратить. Хватай, потащили.

Они схватили коробку с двух сторон за выступы, которые были прорезаны в картоне и еле понесли.

Женька тащила огромную коробку и удивлялась советскому менталитету женщины. «Значит, купить самый дорогой на ВДНХ телевизор, нормально, а заплатить грузчику за его доставку — жаба давит».

Они прошли метров сто, а Женька уже устала.

— Ирина Викторовна, давайте я Степке позвоню. Он нам хоть поможет его донести до машины.

— Звони.

Женька дозвонилась до парня и тот кинулся ей на помощь. Девушка надеялась, что Степан заменит ее, так как тащить эту тяжесть было совсем невозможно, но судьба распорядилась по-другому.

Как только на горизонте появился Степан, Ирина Викторовна бросила коробку и велела парню заменить ее.

Так кряхтя и охая, они дотащили огромный агрегат до машины, в которую он не помещался. Хорошо, что у Степана был прицеплен багажник, на который они все втроем с трудом затащили телевизор.

Потом они еле донесли телевизор до квартиры, которая располагалась на четвертом этаже. Их встретила отдохнувшая, румяная Гела. Женька в душе даже разозлилась на девушку, за то, что это не она, а Женька, как взмыленная лошадь тащит этот никому не нужный телевизор.

— Где Тома? — спросила у Гелы мама.

— Ушла с Милкой гулять.

— Замечательно. Степан, давай сразу поставим телевизор на место, — отдала команду женщина.

И ей невозможно было отказать.

План Ирины Викторовны был прост. Установить новый телевизор на место старого, а старый, такой же большой, как только что купленный, поставить на холодильник в кухне.

Пока Степан менял телевизоры местами и подключал антенну пришла Тома и обалдела.

— Мама, — строго сказала она, — что здесь происходит?

— Я купила второй телевизор, дочка, — безапелляционным тоном сказала она.

— Он нам не нужен, мама. Уноси.

Возникла пауза, после чего в тишине послышался жалобный Женькин голос.

— Нет, Тома, назад я его уже не дотащу.

Так в квартире у Томы появилось два телевизора. Единственная радость, это пульт, которым можно было переключать каналы у телевизора. У старого пульта не было.

Теперь, каждый вечер, Ирина Викторовна усаживалась в зал за свой собственный телевизор смотреть любимые сериалы, а хозяева дома ютились на кухне и смотрели там свои передачи на их старом телевизоре.

В последнее время Тома стала замечать, что Валерий стал чаще раздражаться на нее. Сначала она думала, что муж устает от ребенка. Ведь он порой, из-за ночных гуляний дочери недосыпал, но потом, обратила внимание, что любимый охотно сидит с подросшей малышкой и она ему не в тягость. Значить дело было в маме.

Раньше, когда в их семье возникали непонимания, они садились за стол переговоров, и разбирали возникшую проблему. Это было очень удобно, не дуться друг на друга, а попытаться понять, почему близкий тебе человек поступил так, а не иначе. Теперь, стол переговоров пришлось отложить, потому что даже в личные разговоры влезала Томина мама. Она была везде и всюду.

Самым спокойным человеком в их квартире оказалась Гела. Она, обычно сидела в своей комнате и читала. Девушка старалась не попадаться на глаза матери и у нее это получалось.

Как-то раз Тома позвала сестру прогуляться по Москве и они вместе с маленькой дочкой отправились в Парк имени Горького.

Девушки шли по ухоженным дорожкам и наслаждались июльской прохладой.

— Гелечка, — неожиданно спросила у сестры Тома, — а почему ты до сих пор не замужем?

— Томочка, разве ты не видишь какая у нас мама? Она делает все возможное, чтобы я осталась ее собственностью.

— И у тебя даже нет молодого человека?

— Почему нет, есть. Но мы встречаемся с ним очень редко.

— Почему, Гелечка?

— Я хожу на свидание, когда мама занята. Иногда, я у нее отпрашиваюсь погулять и тогда мы тоже встречаемся.

То есть ты, тридцатилетняя дылда до сих пор отпрашиваешься у матери, чтобы погулять? А что будет в сорок? Смешно.

— Тома, неужели ты не поняла, что там, где наша мама, она все разрушает. Она и твою семью развалит. Разве ты это не замечаешь?

— Гелка, ну как-нибудь две оставшиеся недели я ее вытерплю.

— Не факт, что она уедет.

— Да ладно?

— Вот увидишь. Уедет она только тогда, когда увидит