Он недоговорил и вдруг, выпучив красные от дыма глаза, с невероятным для его полуобморочного состояния проворством бросился к двери кабины.

– Назад! – рявкнул ему вслед Али.

Дверь являлась последним барьером на пути охватившего тепловоз пламени. Стоило приоткрыть ее, как огонь и дым ворвались бы в кабину, что означало неминуемую смерть для обоих боевиков. Но чеченец этого не понимал. Не обращая внимания на окрик Али, он вцепился двумя руками в раскаленную от жара дверную ручку. Но повернуть ее не успел. Молниеносным движением Али выхватил из-под мышки пистолет и, направив его в спину своего бойца, нажал на спуск.

Чеченец захрипел и, оставив на неподдавшейся ручке куски присохшей кожи со своих обгоревших ладоней, опрокинулся на спину.

* * *

Впереди показались городские кварталы, железнодорожная станция с выстроившимися почти на всех путях поездами и увенчанное шпилем здание вокзала. Сердце Овчинникова сжалось в груди. Неужели они так и не найдут подходящую для десантирования площадку?! Но тут подал голос пилот вертолета:

– Годится?

Овчинников перевел взгляд ближе и увидел вознесенный над железной дорогой недостроенный пролет автомобильной эстакады, а в пятистах метрах перед ним проложенный над железнодорожными путями трубопровод теплотрассы.

– Куда? – задал пилот новый вопрос.

– К теплотрассе, – быстро ответил Овчинников, выбрав ближний плацдарм.

Вертолет стремительно спикировал вниз, на несколько секунд завис над самой землей, выпустив из грузового отсека пятерых затянутых в десантный камуфляж бойцов, и снова взмыл в небо.

– Снайперы на месте, остальные за мной! – скомандовал Овчинников, бросаясь к теплотрассе.

Двое бойцов со снайперскими винтовками «ВСС» в руках разбежались в разные стороны, чтобы выбрать для себя укрытия, откуда им предстояло поддерживать огнем своих атакующих террористов товарищей. Вторая пара бойцов, с внешне похожими на «ВСС» штурмовыми автоматами «вал», устремилась вслед за командиром к протянувшимся над железнодорожными путями трубам.

Цепляясь за кольца проволочной обвязки, удерживающей теплоизолирующий материал, Овчинников ловко вскарабкался по трубе и залег на теплотрассе, расположившись над железнодорожной колеей, по которой двигался захваченный террористами тепловоз с цистерной взрывчатки. Рядом с майором на трубы улеглись его бойцы, которым предстояло вместе с ним прыгать на объятый пламенем тепловоз. И до этого момента оставались считаные минуты. Косо уходящий в небо столб густого черного дыма неумолимо приближался, стремительно увеличиваясь в размерах.

* * *

На недостроенной эстакаде с биноклем в руках стоял Гамид. Он обнаружил ее случайно, свернув с ведущей в Нижний Новгород трассы на опоясывающую город кольцевую дорогу, но сразу понял, что это отличная наблюдательная позиция. И не ошибся. С эстакады был прекрасно виден расположенный дальше впереди, в трех или четырех километрах – Гамид не смог на глаз определить точное расстояние, – городской железнодорожный вокзал. Едва он взглянул на вокзал, как сердце учащенно забилось в груди. Гамид понял, что результат акции превзойдет все его самые смелые ожидания. Вокзал оказался буквально забит поездами. Они стояли практически на всех путях. И что было самое важное – возле этих поездов, как муравьи в муравейнике, толклись люди. Толпы людей! А что тогда творится на самом вокзале?! Гамид даже облизал мгновенно пересохшие губы. Это будет удар, которого мир не знал с момента падения нью-йоркских небоскребов. Скорей бы! Гамиду не терпелось увидеть все собственными глазами. Он перебежал на противоположный край эстакады и, поднеся к глазам бинокль, стал смотреть на уходящую вдаль железнодорожную линию, на которой вскоре должен был появиться его поезд-фугас. О его приближении можно было судить по поднимающемуся к небу столбу черного дыма, движущемуся за лесополосой. То, что источник дыма продолжал перемещаться, свидетельствовало, что российским спецназовцам не удалось остановить тепловоз. Ай да Али, сумел-таки устроить дымовую завесу! Но главная заслуга, конечно, его самого. Ведь дымовая завеса была его идеей.

Но прежде чем на железнодорожной линии показался везущий его фугас тепловоз, из-за леса вынырнул все тот же эмчеэсовский вертолет и, подняв целую тучу пыли, спикировал к проходящему перед эстакадой трубопроводу. Вертолет на мгновение коснулся земли, а может, и не коснулся – Гамид так и не успел рассмотреть, – и оттуда выпрыгнули пятеро солдат в камуфляже, с какими-то диковинными автоматами. Вертолет сейчас же взмыл в небо, а спецназовцы разделились. Двое залегли с разных сторон железнодорожного полотна и тут же пропали из вида. Трое других взобрались на трубопровод и устроились там, как раз над проходящей под ним железнодорожной линией. Гамид заскрежетал зубами: ну, суки! Никак им неймется! Рука потянулась к рации, чтобы предупредить ведущих состав бойцов, но, так и не дотянувшись, остановилась на полпути. Вряд ли своим предупреждением он что-то изменит. Помочь им он не в состоянии, а вот панику у них может вызвать запросто. А так Али и его бойцам ничего не останется, как сражаться до последнего.

Наконец из-за поворота железной дороги показался с нетерпением ожидаемый Гамидом состав. Гамид не поверил своим глазам – везущий цистерну тепловоз был весь объят пламенем. А валивший от него густой черный дым полностью скрывал подцепленную к тепловозу цистерну. Несколько секунд Гамид остолбенело смотрел на приближающийся состав. Потом его губы растянулись в больше похожей на оскал торжествующей улыбке. Вряд ли спецназовцы рискнут прыгать прямо в огонь. А если все-таки рискнут, то к тысячам трупов на вокзале прибавится еще несколько жертв. Потому что выжить в таком огне не сможет ни один даже самый тренированный человек.

* * *

– Повторяю задачу, – шепотом сказал Овчинников двум лежащим рядом с ним на трубах теплотрассы бойцам. Хотя рядом, кроме залегших возле железнодорожного полотна снайперов из его группы, никого не было. – Ваша цель цистерна. Только цистерна и сцепка, соединяющая ее с тепловозом. С террористами на тепловозе разбираюсь я. Вы отцепляете цистерну.

Двое вымпеловцев в ответ понимающе кивнули. Они доверяли своему командиру и привыкли четко выполнять поставленные им задачи.

Дымное облако, в котором с трудом просматривался маневровый тепловоз, неотвратимо надвигалось. Овчинников поднял плотно сжатую в кулак руку, подавая сигнал своим бойцам, и подобрался, готовясь к прыжку. И когда полыхающий тепловоз поравнялся с трубопроводом, оттолкнулся ногами от поверхности трубы и прыгнул в клубящееся внизу облако огня и дыма.

Дым оказался настолько густым, что на мгновение майор потерял ориентацию. Но в тот же миг его ноги и широко расставленные руки ударились о плоскую металлическую площадку. Овчинников понял, что оказался на крыше тепловозной кабины, куда и стремился попасть. Только сюда и внутрь кабины пока еще не добралось бушующее вокруг пламя. Овчинников выдернул из-под руки переброшенный за спину перед прыжком автомат и, крутанувшись на ногах, зигзагом прострочил крышу кабины длинной автоматной очередью. Потом спрыгнул с крыши на внешнюю смотровую площадку и, заслонившись рукой от бьющих в лицо языков пламени, полоснул второй очередью по двери кабины, выбив почерневшее от копоти стекло. Через ощерившийся осколками оконный проем внутрь кабины со свистом ворвалось пламя. Но Овчинников этого уже не увидел. Перепрыгнув через сваренное из металлических прутьев ограждение смотровой площадки, он оказался на соединяющем цистерну и тепловоз демпферном сцепном устройстве, где уже возился с замком один из его бойцов.