На полу валялись листы бумаги, блокноты. Райан порылся в рисунках и убедился, что Миранда была права – у парня хорошая рука и верный глаз.

Единственной ценностью в квартире был запас красок, аккуратно разложенных по металлическим ящикам.

Райан заглянул на кухню. В холодильнике шесть банок пива, три яйца, заплесневевший бекон, шесть порций «замороженного ужина». В коробочке из-под чая «Липтон» обнаружились четыре сигареты с марихуаной.

Из денег – шестьдесят три цента. Ни писем, ни записок. Возле телефонного аппарата извещение об отключении номера за неуплату.

Куда и зачем отправился Гарри – непонятно. Непонятно и то, когда он намерен вернуться.

"Ничего, вернется, – подумал Райан. – Ни за что он не оставил бы свои драгоценные краски и марихуану.

А как только вернется и увидит визитную карточку, сразу позвонит. Бедные художники – публика неразумная, но предсказуемая. Есть то, что для них дороже всего на свете – надежда обзавестись собственным меценатом".

– Возвращайся поскорей, Гарри, – прошептал Райан и вышел за дверь.

Миранда как зачарованная смотрела на бумагу, выползающую из факса. На сей раз послание было сплошь набрано заглавными буквами. Фразы словно захлебывались криком.

ТЫ НЕ ВСЕГДА ВНУШАЛА МНЕ НЕНАВИСТЬ. НО ВСЕГДА НАХОДИЛАСЬ ПОД ПРИСТАЛЬНЫМ НАБЛЮДЕНИЕМ. ГОД ЗА ГОДОМ. ПОМНИШЬ ТУ ВЕСНУ, КОГДА ТЫ ОКОНЧИЛА АСПИРАНТУРУ. РАЗУМЕЕТСЯ, С ОТЛИЧИЕМ – И У ТЕБЯ НАЧАЛСЯ РОМАН С ТЕМ АДВОКАТОМ. ЕГО ЗВАЛИ ГРЕГ РОУ. ОН БРОСИЛ ТЕБЯ, ПОСЛАЛ К ЧЕРТУ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ БЫЛА СЛИШКОМ ХОЛОДНАЯ И НЕВНИМАТЕЛЬНАЯ. ПОМНИШЬ ЕГО, МИРАНДА?

ТАК ВОТ, ОН РАССКАЗЫВАЛ ВСЕМ ТВОИМ ДРУЗЬЯМ, ЧТО В ПОСТЕЛИ ПРОКУ ОТ ТЕБЯ МАЛО. ТЫ ЭТОГО НЕ ЗНАЛА? ТЕПЕРЬ БУДЕШЬ ЗНАТЬ.

Я ВСЕ ВРЕМЯ НЕПОДАЛЕКУ. Я ВСЕ ВРЕМЯ БЛИЗКО ОТ ТЕБЯ.

ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ, КАК Я ЗА ТОБОЙ НАБЛЮДАЮ? ЧУВСТВУЕШЬ МОЙ ВЗГЛЯД ПРЯМО СЕЙЧАС? ВРЕМЕНИ ОСТАЛОСЬ МАЛО. ТЕБЕ СЛЕДОВАЛО ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я ВЕЛЮ. НУЖНО БЫЛО СМИРИТЬСЯ. И ТОГДА ВСЕ ПОЛУЧИЛОСЬ БЫ, КАК Я ХОЧУ. И ДЖОВАННИ ОСТАЛСЯ БЫ ЖИВ.

ТЫ ОБ Э ТОМ ДУМАЕШЬ ХОТЬ ИНОГДА ? ТЫ НЕ ВСЕГДА ВЫЗЫВАЛА ВО МНЕ НЕНАВИСТЬ, МИРАНДА. НО ТЕПЕРЬ Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ.

ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ МОЮ НЕНАВИСТЬ? НИЧЕГО, ЕЩЕ ПОЧУВСТВУЕШЬ.

Бумага дрожала в ее пальцах. В больших кричащих буквах было что-то детское. Такие записки когда-то писали в школе мальчишки-хулиганы. Кто-то хотел ее оскорбить, унизить, запугать. Ничего у них не выйдет!

Но когда пискнул интерком на столе, Миранда от неожиданности вздрогнула и скомкала факс. Потом почему-то разгладила его и ответила на вызов:

– Да?

– Доктор Джонс, пришел мистер Болдари, – раздался голос Лори. – Спрашивает, не примете ли вы его.

Райан. Миранда чуть было не произнесла его имя вслух.

– Попросите его немного подождать, пожалуйста.

– Конечно.

Он вернулся! Миранда потерла щеки, чтобы к ним прилила кровь. Не хватало еще, чтобы он увидел ее такой бледной. В конце концов, у нее есть своя гордость. И уж, во всяком случае, она не станет распахивать дверь и бросаться ему в объятия. Вот еще!

Он отсутствовал две недели, и за все время ни разу не позвонил. То есть, конечно, какие-то сообщения были – телексы, электронная почта, факсы. Все подписаны его именем, но составлены, разумеется, секретарем.

Миранда наскоро причесалась, подкрасила губы.

Не слишком-то он церемонился, как говорится, поматросил и бросил. А всю деловую переписку поручил своим сотрудникам.

Ничего, она не будет устраивать ему сцену. Бизнес есть бизнес. Нужно довести дело до конца.

Он, наверное, думает, что она без него жить не может? Что она думала о нем днем и ночью? Если и так, он об этом не узнает.

Она глубоко вздохнула, уложила факс в ящик, где лежали предыдущие. Теперь эти послания приходили ежедневно. Иногда строчка, иногда две, но подчас аппарат выплевывал и такие длинные, как сегодня. По электронной почте больше ничего не приходило.

Она закрыла ящик на ключ, положила его в карман. Лишь после этого направилась к двери.

– Райан. – На ее лице появилась вежливая улыбка. – Извини, что заставила тебя ждать. Пожалуйста, входи.

Лори с любопытством посмотрела на нее, на него, откашлялась:

– Если будут звонить, соединять?

– Конечно, соединяйте. Райан, не хочешь ли…

Она не договорила. Он закрыл за собой дверь и впился в нее жадным, голодным поцелуем.

Усилием воли Миранда заставила себя держать руки по швам. Ее губы не ответили на поцелуй.

Райан отодвинулся и оценивающе взглянул на нее.

– Как прошла поездка? – холодно спросила она.

– Она была слишком длинной. Где ты была, Миранда?

– Я-то была здесь… Уверена, что ты хочешь увидеть окончательный вариант дизайна. Все рисунки готовы. Если хочешь, мы можем спуститься вниз, и я покажу тебе все сама. Думаю, тебе понравится.

Она взяла со стола рулон бумаги.

– Это подождет.

Миранда искоса взглянула на него:

– Тебе хочется чего-то другого?

– Вот именно. Но, я вижу, с этим тоже придется подождать.

Прищурившись, он медленно придвинулся к ней. Казалось, он видит ее впервые. Его рука взяла ее за подбородок, подняла лицо кверху.

– Я так скучал по тебе. – В его голосе звучало удивление, словно он пытался и никак не мог решить сложную загадку. – Я не ждал этого. И не хотел.

– В самом деле? – Она сделала шаг назад, потому что от его прикосновения кружилась голова. – Вероятно, поэтому ты так часто и звонил?

– Именно поэтому я не звонил.

Он сунул руки в карманы. Чувствовал себя последним дураком. В животе все так и прыгало. Кто бы мог подумать, что он способен на такие глупые эмоции.

– А почему ты не звонила? Я ведь оставил свой номер телефона.

Она вскинула голову. Какое редкое зрелище – Райан Болдари смущен.

– Да, твои многочисленные помощники всякий раз сообщали мне, как и где с тобой можно связаться. Но подготовка шла нормально, без проблем. Я не видела необходимости тебя беспокоить. Что же касается другого нашего проекта, то ты не посвящаешь меня в подробности, поэтому я не считаю себя вправе вмешиваться.

– Я не думал, что ты так много для меня значишь. – Он чуть раскачивался на каблуках, словно никак не мог восстановить равновесия. – Я этого не хочу. Мне это не нравится. Мне это мешает.

Она быстро отвернулась, чтобы он не увидел, как ее взгляд потемнел от обиды.

– Райан, если ты хотел закончить наш роман, мог бы сделать это по-человечески. Не так жестоко. Он положил ей руки на плечи, развернул к себе.