Даже если я и отхожу от государственных дел сразу после смерти Аверьяна, то и тогда все мимо кассы: крупный бизнес в протекторате весь у государства. А мелким я и сейчас занимаюсь успешно. Менять шило на мыло…

Что-то я стал походить на того негра из анекдота, который курит под пальмой окурок сигары…

Видимо, Аверьянов заметил сомнения на моем лице. Совсем я мордой торговать разучился тут. И он добавил весомо:

— А если все получится, как надо… — Тут дедок подпустил самую настоящую мхатовскую паузу.

А я мучительно перебирал варианты, как бы заранее знать это «как надо» и под каким соусом.

— …то и моего специального представителя, — досказал, как печать поставил. — Оклад соответственно вырастет. Работа с бизнесменами и правительствами анклавов севернее Залива. В основном.

— И-и-и? — протянул я в ожидании дополнительных няшек к голому окладу.

— Командировочные, завтраки, обеды, ужины, отели на западном уровне.

— И-и-и?

— Дом в Демидовске в хорошем районе. В рассрочку. Без процентов.

— И-и-и?

— Служебный автомобиль.

— И-и-и?

— Бесплатная медицина.

— И-и-и?

— Хорошая пенсия. На этом все. Кремлевок у нас в снабжении нет. А отпуск у госслужащих и так длинный — весь мокрый сезон, — захихикал Аверьянов, довольный, что хоть тут он меня подколол.

— И моментальная демобилизация моей жены из армии, — выдвинул я свое главное требование.

— Нет, — жестко ответил протектор. — Вот на это я пойти не могу. Закон не позволяет. Каждый гражданин протектората до двадцати семи лет, вне зависимости от половой принадлежности и служебного положения родственников, обязан отслужить год в Русской армии. Это не обсуждается. Это краеугольный камень нашей государственности.

— Значит, мы с вами не сошлись в условиях оплаты моего труда, — развел я руками.

— Почему? — Вот артист — так натурально удивляться…

— Потому как сейчас я вижусь с женой всего два раза в неделю. А на вашей работе, дай бог, я ее увижу раз в месяц. И то не каждый. А так бы она моталась по командировкам вместе со мной. Я был бы ухожен, спокоен и оптимистичен. Согласитесь, это важное качество для переговорщика.

— Жаль, — протянул старик, давая мне понять, что дальше — стена. — Но, как говорил в годы моей молодости великий и мудрый: «Незаменимых людей нет».

— Согласен, незаменимых людей нет, это вы верно подметили. И аспирином виагру можно заменить. Говорят, работает. Кстати, меня отвезут домой или мне самому в горы добираться? — Вот это действительно я обнаглел.

— Отвезут. — Углы губ у протектора обвисли. Глаза сразу так потускнели. — До свидания, кандидат политических наук. Вы разочаровали меня.

Слова «кандидат политических наук» он акцентуировал с некоторым презрением.

— И вам не хворать. А очаровывать вас даже не входило в мои планы.

Не дожидаясь разрешения, я встал и пошел к дверям.

Не обманул старик. «Красные шапочки», которые меня вытряхнули из дому, меня до него же и довезли обратно. Правда, уже классом пожиже по сервису. С одним только водителем, на индийском джипчике. Полном аналоге тому виллисоиду, который я сжег в горах около Портсмута. А забирали-то меня на черном «гелендвагене», разве что без мигалок.

Дома, оставшись один, первым делом влил в себя сто пятьдесят грамм водки. Залпом.

Потому как трясучка по телу откатная такая прошла, что страшно стало не по-детски. Только усилием воли подавил страстное желание побросать все шмотки в автобус и умотать в Одессу впереди собственного визга, на территорию, куда не распространяется феодальная «крыша» этого протектора.

Два фактора меня удержали. «Лапландер», который нельзя бросать тут, — он девочкам принадлежит. И то, что в Московском протекторате тот же геморрой, только вместо одного протектора там куча олигархов. Как тут говорят — купцов. Те же яйца, только в профиль.

Ну их всех на хрен, небожителей. Нервные клетки не восстанавливаются. Я лучше баранку буду крутить.

Новая Земля. Протекторат русской армии.

Поселок Береговой.

22 год, 17 число 10 месяца, пятница, 20:14.

Так и катался я всю эту «осень» межгородом от свидания к свиданию с бойцом Русской армии, по национальности орочанкой, Танечкой Бисянкой, чудом моим с фиалковыми глазами. Только с ней я и оттаиваю по жизни, и то не совсем. Полюбил я ее, разве можно такую фею не любить, да вот только той щенячьей радости, которая была с Наташкой, у меня с ней нет. А жаль.

Сейчас приеду, смотаюсь до КПП. До вечера перекантуюсь, а там и она в увольнение выскочит. И загуляем мы с ней: от произвольной программы до обязательной.

Однако пустой поселок тревожно насторожил. Как вымер. И точно: «Райком закрыт, все ушли…»

Нет Танечки на месте в казарме морской пехоты.

И Дюли нет.

Никого нет. Пустой военный городок, в котором бледными тенями редко шарятся какие-то чмошники.[118]

Но КПП исправно функционировало.

Правда, там поначалу пролетела птица обломинго. Матросы-срочники желторотые встали на амбразуру, и ни в какую.

Кто?

Куда?

Военная тайна!

— Проходи, дядя, а то караул комендачей вызовем.

И автоматом в грудянку тычут. Слава богу, без штыка. И без патронов, как водится, иначе бы комендачами не грозились. Те всегда с боевыми патронами.

На мое счастье, выходил в город знакомый старший мичман Недолужко, у которого я иногда солярку ворованную покупал. Не помногу. Так, двадцать-сорок литров зараз. Все одно экономия вдвое, а курочка по зернышку…

Он оттащил меня в сторону от служивых и шепотом на ухо сообщил:

— Война, брат. Чо теперя будет? Наши на остров Ордена воздухом налетели, и все игрушки им там поломали. А морпехи с кубинцами Дикие острова уплыли захватывать. Кубинцы — так всем табором туда поперли. И жинка твоя там. Все снайпера там. Так что соболезную…

— Не каркай, — оборвал я его. — У кого бы подробности узнать?

— В штабе, мабуть. Тебе кого вызвать?

— Капитан-лейтенанта Кугеля, зам по тылу батальона. Он, наверное, тут остался, логистик.

— А куда вин денется, — хмыкнул мичман и через десять секунд отобрал телефон у притихшего дежурного старшины на КПП.

Кугель приказал меня пропустить в расположение. Знал он меня хорошо, не раз на моем автобусе в ППД катался. И через полчаса мы уже приняли по полбутылки водки в каждое рыло. В его служебном кабинете. Без закуси.