Возле дома стояла пустая машина Торольфура. Тора припарковалась рядом и направилась ко входу. Она уже поднималась по ступенькам, как вдруг из густоты тумана донесся детский плач. Тора замерла, пытаясь определить источник звука, но безуспешно. Плач прекратился так же внезапно, как и начался. Тора поежилась, стараясь унять охватившую ее дрожь. «Кто это, черт подери, рыдает? Может, какая-то женщина бродит в тумане с малышом на руках?» Она пристально вгляделась во мглу в той стороне, где, по ее предположениям, находилась конюшня, и заметила какое-то движение. Любопытство пересилило страх, и Тора двинулась в том направлении, осторожно ступая по гравию.

Подойдя к конюшне, она вновь услышала плач и огляделась, но никого не увидела. Сзади раздался громкий стук, заставивший ее вздрогнуть. Дверь в конюшню была распахнута и при каждом порыве ветра била в противоположную стену.

«Кто-то намеренно оставил ее открытой?» Тора прижалась к стене, надеясь остаться в тумане незамеченной для находившегося в конюшне. Спустя минуту она разглядела неясный силуэт. Человек вышел из конюшни, притворив за собой дверь. Прятаться больше не имело смысла.

— Привет, Берта, — сказала она. — Зачем ты ходила в конюшню?

Застигнутая врасплох, девушка замерла на месте, потом повернулась и с ужасом посмотрела на Тору. Несколько мгновений она непонимающе глядела на нее, затем пробормотала:

— Я? Просто так.

— Я видела, как ты выходила из конюшни. Ты знакома с ее владельцами?

Из тумана снова послышался плач, и Берта повернулась в его сторону.

— Я услышала, как кто-то плачет, и отправилась проверить, не потерялся ли чей малыш, — запинаясь проговорила девушка.

— Проверить? В конюшню? — удивилась Тора. — Звук явно идет снаружи, а не изнутри. — Она пристально смотрела на нее. — Берта, ты должна понять — все кончено, — спокойно проговорила она. — Тело Кристин нашли. Бессмысленно оттягивать неизбежное. Пойдем со мной, поговорим с Торольфуром. Полицейский сейчас находится в доме. — Она махнула рукой в сторону фермы, уже неразличимой в продолжавшем сгущаться тумане.

— О чем вы говорите? — спросила Берта. Безразличный вид никак не вязался с ее дрожащим голосом. — Я вас не понимаю…

Плач звучал все громче и настойчивее.

— Наверное, это рыдает призрак ребенка, брошенного на произвол судьбы, — холодно произнесла Тора. — Возможно, Кристин, ваша родственница. Думаю, бабушка уже видела ее. — Тора надеялась, что Берта всерьез воспримет ее слова, поскольку, как она считала, верит в привидения. Во всяком случае, Лара упоминала о снах Малфридур, в которых ей является Кристин. — Пойдем, — сказала она. — Дома нам будет спокойнее, чем здесь. Не стоит дожидаться, пока младенец трижды проползет вокруг нас. Думаю, один круг он уже сделал.

Берта испуганно глядела на Тору. Она побледнела, глаза ее покраснели.

— Как им удалось обнаружить Кристин? — едва слышно проговорила она.

— Неважно, — ответила Тора. — В конце концов, это должно было когда-нибудь случиться. Главное — ее нашли, и теперь пришла пора держать ответ.

— Мы с мамой все потеряем, — бесстрастно произнесла Берта. Торе показалось, что она говорит сама с собой. — У Стейни ничего не будет. Он живет в нашем доме. Родители его перебрались в Рейкьявик. Ему придется уехать к ним. — Она всмотрелась в туман и вздохнула. Тора увидела на ее висках капельки пота. Плач начал стихать и вскоре прекратился. Берта, казалось, немного успокоилась.

— Есть вещи похуже, чем потеря собственности, — заметила Тора и, не удержавшись, прибавила: — Например, потеря жизни.

Берта резко повернулась к ней.

— Бирна не имела права жить, и Эйрикюр тоже. Они были плохими людьми. Бирна шантажировала старика, а Эйрикюр пытался выманить у меня деньги. Он позвонил мне и сказал, что видел, как я уходила с сеанса. Он угрожал сообщить обо всем моей матери, если я не заплачу ему. Он думал, что коли у нас полно недвижимости, значит, мы очень богаты. Я согласилась заплатить, мы договорились о встрече… остальное вы знаете.

— К сожалению, знаю, — кивнула Тора, удивленная самообладанием девушки, хотя та едва держалась на ногах от волнения и страха. — Я читала заключение патологоанатома о смерти Бирны. Ее несколько раз ударили по лицу острым предметом, предположительно — камнем. Ты хотела обезобразить его, чтобы никто не смог ее опознать?

— Нет, — задыхаясь ответила Берта. — Я собиралась ударить ее по затылку, но она вдруг обернулась — видимо, услышала мои шаги, — и мне пришлось бить ее в лицо. Я хотела представить все так, будто она сильно стукнулась затылком во время изнасилования, но удар в лицо все мне испортил. А ведь я замечательно все спланировала. Выбрала подходящий день, когда шел сеанс, ходила по отелю у всех на глазах. Я обеспечила себе отличное алиби. Села в заднем ряду, и, как только медиум целиком захватил внимание зрителей, тихонько выскользнула из зала. Потом добралась до берега, села в байдарку и уже через несколько минут была в бухте, рядом с Бирной. О байдарке я узнала от Сольдис, она же мне сообщила о скором отъезде. Действовать пришлось очень быстро.

Берта до скрипа стиснула зубы.

— Сольдис много болтает, — продолжала она. — Рассказала мне и о лекарстве в номере Йонаса, и о его привычке оставлять свой мобильник где попало. Она же говорила о сексопатологе и о других вещах, которые впоследствии мне очень пригодились. — Берта вздохнула. — Я все продумала. План был безупречен и тем не менее пошел насмарку. Бирна не умерла после первого удара, и мне пришлось бить еще и еще. — Она опустила голову, разглядывая свои туфли. — Потом налетели чайки и начали сильно кричать. Я перепугалась и даже хотела убежать.

Тора сама была близка к обмороку, к горлу подступила тошнота, но она справилась с собой и продолжила задавать Берте вопросы, отчетливо понимая, что другого шанса поговорить с девушкой начистоту у нее уже не будет.

— Зачем ты воткнула ей в ступни булавки?

— Чтобы призрак ее не блуждал по земле. Подобные раны опасны и живым, и мертвым, — ответила Берта и пошатнулась.

— С тобой все в порядке? — встревожилась Тора. — И все-таки, зачем ты пришла в конюшню?

«Может быть, Берта приняла какое-то лекарство и оно начинает действовать? — подумала она и сразу же отвергла свою мысль. — Нет, она осознает, что загубила свою жизнь — и свою, и чужие».

— Я сажала коноплю, — бесстрастно призналась Берта. — Надеялась таким образом навлечь на Розу и Бергюра новые подозрения. На случай если бы Йонаса отпустили. Ведь полиция могла выяснить, что сообщение Бирне отправлял не он. — Девушка снова вздохнула и посмотрела на Тору. — Мне удалось украсть его телефон. Как только я окончательно решилась, сделать это оказалось довольно легко. Бирну следовало остановить. Я пыталась вразумить ее, говорила о неудачном выборе площадки для строительства, но она меня не слушала. А последуй она моему совету подыскать другое место, ничего бы не случилось. — Берта немного помолчала. — Я все делала ради Стейни… — Тора не могла понять — то ли она оправдывается перед ней, то ли заглушает голос собственной совести. — Как я еще могла ему помочь? На мне лежит вина за все случившееся с ним. Это я позвонила ему в тот вечер и попросила подбросить. Он отправился за мной и попал в аварию. А в Рейкьявике он жить не сможет. Он считает себя виновным в случившемся — думает, из-за него я пошла на убийства. И постоянно просит у меня прощения. Только он ни в чем не виноват, я сама так решила. Ради него. Не за что ему извиняться. Только ради него… — проговорила Берта, ноги ее подкосились, и она упала в обморок.