Он поспешно отступил на шаг. Я огляделся, остальные двое попятились к стене с бледными лицами, смотрят на меня выпученными глазами. Никто из них не видел, чтобы меч вошел в плоть с такой легкостью, словно ткань рубашки облекает не руку, а пустоту.

— Я могу порубить всех, — сообщил я. — Но я добер, очень добер! Сам не знаю почему. Наверное, съел что-нибудь. Так что убирайтесь, пока целы, и сообщите своим, что со мной целая армия совсем не таких белых и пушистых, как я… лапочка. Уж они умеют вытаскивать кишки из живых и сажать на колья так, чтобы до-о-о-олго могли стоять на цыпочках!

Они, испуганно глядя на мой меч, униженно бормоча благодарности благородному лорду, проскользнули под стеной к двери. Я смотрел в окно, как они огляделись, но моего коня не видать, а это только значит, что рядом в самом деле может быть армия, не пришел же я пешком, похватали своих коней и унеслись, страшась к коню Клотара даже приблизиться.

Я разрезал веревки, он сообщил зло:

— Их не было, я же читаю следы!.. Но только заглянул в эту комнату, как сзади Дубиной по голове…

— Со всеми бывает, — оборвал я. — Сам попадался. Ничего, ты бы выбрался и без меня, знаю. Я только ускорил чуть…

Он посмотрел недоверчиво, в самом ли деле так думаю или просто утешаю, но в любом случае спасибо, хотя я не очень-то и кривил душой: разбойники в самом деле выглядели жалко, Клотара захватили только по случайности, а он достаточно крут, чтобы как-то освободиться и их перебить.

С порога я свистнул, из леса наперегонки ко мне метнулись две горячие черные молнии: побольше и поменьше. Зайчик, подражая псу, чуть было тоже не бросился мне на грудь, я уклонился, потрепал по шее, поцеловал в умную морду. Пес запрыгал, требуя, чтобы и его в умную морду, да еще погладил, почесал.

Клотар вздохнул завистливо, его конь покорно подставил спину, Клотар сказал уже с высоты седла:

— Но кое-что узнал. Эти вороны болтают почем зря…

— Что? — спросил я торопливо.

— Грубер совсем рядом, — сообщил Клотар с некоторым чувством удовлетворения. — Вон там, за лесом, его временное убежище. Туда велел загодя доставить даже повозку для женщины.

Сердце мое забилось чаще, я сказал горячо:

— Только ради этого стоило попасть к этим воронам в руки. Или ты нарочно?

Он скупо усмехнулся, но на крючок не попался, покачал головой.

— Теперь к логову?

— Нет, — сказал я решительно. — Отыщи Альдера и Ревеля с монахом, а я пока подъеду поближе. Вдруг да снова ускользнут? Лучше постерегу ворота.

— Я приведу наших, — пообещал Клотар.

Некоторое время мы скакали рядом, лесок повернулся боком, открылась старинная, наполовину разрушенная крепость. Я вздрогнул, крепость что-то смутно напомнила. Как и высокая стена, окружающая странный ее периметр, высокие башни… Не будь обе башни из тяжелых каменных блоков, издали принял бы за огромную межконтинентальную ракету, нацеленную в зенит. Вот даже вспомогательные дюзы по бокам…

— А зачем эти… — спросил я, — ну, вот это?

Клотар бросил беглый взгляд, пожал плечами.

— Караулки? В старину, говорят, использовали как сторожки на входе. Потом решили, что неудобно. Однако еще долго строили, так принято. Говорят, в этом какой-то высокий смысл, ныне потерянный. Но теперь там одни руины. Грубер там не останется, сейчас логово у него там потому, что место пользуется дурной славой…

Он повернул коня и понесся прямо через заросли. Я завистливо вздохнул, мне бы так ориентироваться в чужой местности, тронул поводья. Зайчик пошел тихой рысью, пес несколько раз пытался выдвинуться вперед, но я грозно цыкал, и он послушно отступал, все-таки в нашей стае вожак — я.

Крепость старая, немыслимо старая. Еще от тех древних времен, когда, возможно, создавались легенды или сказания о таких вот рукотворных чудесах, с ревом взмывающих в потоках огня в небо. И колдуны на обломках старой цивилизации пытались строить из камня подобные здания, в тщетной надежде, что в такой форме заключен великий смысл, таинственная мощь, что даст силы, власть, богатство, много женщин…

Я снова оставил Зайчика и пса в лесу, строго велел дожидаться, а сам прокрался к руинам, с легкостью взобрался по выщербленной стене, это почти то же самое, что подниматься по крутым, хоть и повыщербленным, ступенькам, осторожненько выглянул с гребня.

Во дворе огромный костер, вокруг люди, только двух можно зачислить с натяжкой в настоящие воины, остальные — отребье, но все с оружием. Под противоположной стеной крытая повозка, двое мужчин с руганью запрягают упирающихся лошадей. Я понаблюдал за повозкой, но не похоже, что кто-то в ней есть.

Сами по себе руины настолько ветхие и грозят вот-вот рассыпаться, что вряд ли Грубер станет держать леди Женевьеву долго в этих сырых и мрачных стенах, где давно уже не живут и наверняка не убрали даже кости прежних владельцев. Еще один костер, поменьше, под огромным каменным навесом, что укрывает почти треть двора от дождя и града. Там на вертеле жарят целого быка, ветерок донес аромат печеного мяса.

Проклятый камень рассыпался подо мной, как будто я навалился на глыбу песка. Я ощутил, что сползаю, дернулся, пытаясь попятиться или зацепиться, но опоздал, падение ускорилось, еще несколько мелких камешков сорвались вниз, там услышали шум, посмотрели вверх, начали разбегаться, выхватывая оружие.

Я уже почти летел, дважды перевернуло, небо и земля поменялись местами, ощутил, что падаю, ухватиться не за что, через несколько долгих мгновений земля ударила снизу с такой силой, что из груди вырвался всхлип вместе с кровавым пузырем изо рта. Боль, слабость, тошнота, звон в ушах, но все проходит быстро, я с трудом поднялся, все качается, рассмотрел десятка два оборванцев, все с ножами, мечами, дубинками и палицами, окружили меня, сзади стена, с которой так неудачно понаблюдал, рейнджер хренов…

— Здоровый, бугай, — сказал один.

— Живучий, — поправил второй. — С какой высоты ляпнулся!.. Другой бы все кости переломал!

— А может, он и переломал, — сказал третий знающе. — Видишь, глазами лупает, ничего не понимает.

— Это и есть тот самый, за голову которого сто монет?

— Похоже… Вон какой здоровый.

Они начали приближаться, на лицах страх и жадность, это же сто золотых монет в их руках, но кому-то придется умереть, не увидев богатства, золотом за так просто не платят…

— За бароном послали?

— Да… вон их милость!

Из темного входа донжона торопливо выбежал Грубер. Обнаженный до пояса, с мечом в руке, он был не просто прекрасен, он выглядел как античный бог. Мускулы тугими узлами выделяются на разнесенной в стороны груди, на плечах бугрятся чугунные шары мышц, крепкая шея, широченная спина, живот в квадратах, узкие бедра в тугих кожаных брюках и длинные ноги в высоких сапогах с золотыми шпорами.