Буш тоже смешал себе виски с содовой. Сангуилл выяснял подробности о водителе автомобиля. Реклама на крыше гласила: «Автомобильный сервис Ривердейла. Рединг». Как догадался Буш, их зловещий гость прямо с поезда вышел на привокзальную площадь, поднял руку, поймал машину и сел в нее. Никаких иных предположений строить не имело смысла. Сангуилл получит все данные, но толку от них не будет никакого. Он нашел свободный стул, тяжело опустился на него, сделал большой глоток своего напитка, а потом стал разглядывать потолок, размышляя о том, как все получится в третий раз. Буш был настойчивым, амбициозным и удачливым. И с каждым годом службы ставил перед собой все более высокие цели.

Джордж Ламли стоял у низкого окошка своего коттеджа и чуть подогнул коленки, чтобы лучше разглядеть, какую погоду сулило наступившее утро. А утро выдалось типично мартовским. Дождь лил как из ведра. Бешеный западный ветер раскачивал рощицу старых вязов, росших вдоль протянувшейся полем тропы. Стайка грачей взлетела, но тут же пропала из виду, сметенная куда-то потоком воздуха. Обрывок обугленной бумаги носило на фоне серого неба. Как поэтично! Джордж чувствовал себя полным жизненных сил. Секс рано утром всегда оказывал на него бодрящее воздействие. Но не на Бланш. Та снова откинулась на подушки. Три глубоких вдоха, и она проспит еще как минимум час.

Джордж повернулся к кровати и посмотрел на Бланш. Нужно купить кровать побольше. Эта женщина обожала спать лежа по диагонали. Надо подыскать что-нибудь на распродаже. Найти настоящего монстра из красного дерева, на котором легко заблудиться. Тогда она сможет спать по диагонали, по горизонтали или по вертикали – без разницы. По всем направлениям стрелки компаса. Проблема лишь в том, что такую кровать не протащить наверх по узкой лестнице. Роскошная, но разболтанная женщина, подумал он. Бланш состояла из прекрасно округлых, но немного расплывшихся форм. Размягченная – так можно было охарактеризовать ее всю. Но только не ум. Здесь он не мог не отдать ей должного. Джордж склонился и поцеловал правый сосок, а потом нежно заправил гладкую и массивную грудь опять под защиту зеленого шелка ночной рубашки, откуда она небрежно свесилась.

Бланш издала тихий звук, похожий на щенячий визг, и улыбнулась во сне.

Он спустился вниз по неудобным крутым ступеням. Когда у него заведутся деньги, нужно непременно поставить электрический подъемник. Альберт спал на своей подстилке около лестницы. Когда Джордж переступал через небольшого и не слишком породистого песика черно-белой масти, тот даже не шелохнулся. Отличный из Альберта сторож, ничего не скажешь. Чтобы он залаял, грабителю придется, наверное, прыгнуть на него. Но Альберт к тому же еще и хитрый. Даже не пошевелится, пока не услышит из кухни, как консервный нож вскрывает банку собачьих деликатесов. И он, конечно же, редкостный счастливчик: повиляй иногда хвостом, лизни хозяину руку, и ты пожизненно обеспечен домом, пищей и лаской. Как с Бланш. Да и то лишь временно. Все с ней временно. И всегда было. В этом-то и проблема.

Негромко насвистывая, Джордж отправился в кухню. Это его территория. Переварить яйцо вкрутую до полной несъедобности, подпалить самые лучшие тосты – легко! Чем он не новый Эскофье[4]? Ах, какой соус! Сплошной восторг! Громко рассмеявшись над собственной неудачной шуткой, Джордж взялся за приготовление завтрака.

Это был крупный и неуклюжий мужчина, утверждавший, что ему еще не скоро исполнится сорок лет. А лучшие годы впереди – в этом он был уверен. Успех постоянно поджидал Джорджа где-то впереди, за следующим поворотом. А формы, какие успех мог принять, постоянно изменялись, маня его как мираж. Но он понимал, что сумеет чего-либо добиться лишь при наличии денег. Причем сразу крупной суммы. Настоящих денег! А не жалких подачек, которые ему удавалось выбивать с помощью адвокатов из своей семьи, прочно поставившей на нем крест. Началось это давно. С того дня много лет назад, когда его застукали в постели с несовершеннолетней девчонкой. Та училась в третьеразрядной школе, откуда Джорджа выгнали под зад коленом.

Иногда, пропустив пару стаканов чего-нибудь крепкого, он пытался вспомнить, как все случилось, но не мог. Была она блондинкой или брюнеткой? Он запомнил только одно: никакого удовольствия получить не удалось. Его переполняло желание, но он ничего не умел, как несмышленый жеребчик, которого подпустили к кобыле. Ладно, проехали. Лучшие времена еще наступят. Об этом Джордж прочитал в своем гороскопе, опубликованном вчера в «Дэйли мейл».

Дожидаясь, пока кофе разогреется, он включил электробритву и снял со щек щетину, тихо бормоча что-то себе под нос. «Я как Винни-Пух, – подумал он. – Неужели было время, когда мама читала мне сказки?» Она не была к нему так жестока, как остальные, но тоже не слишком жаловала. Хотя старик-отец все равно не позволил бы ей приголубить сына лишний раз. А ведь старикан жив. И неплохо себя чувствует. Покончив с бритьем, Джордж осмотрел свою физиономию в кухонном зеркале.

Кожа гладкая, как попка у младенца, подумал он. Только парочка сосудов полопалась. Обыкновенное, но вполне привлекательное и дружелюбное лицо. Оно внушает людям доверие. Джордж улыбнулся и взглянул на зубы. Ровные, крепкие, здоровые. Конечно, не жемчуг, но все же… Нужно поставить пару пломб, но с этим придется повременить. Он не оплатил предыдущий счет, присланный дантистом. Джордж вовремя повернулся к плите, чтобы успеть снять кастрюльку с молоком, которое чуть не убежало. Кофе, тост и джем. Не совсем тот завтрак, к какому Бланш привыкла у себя дома: омлет из двух яиц, три ломтика бекона и сосиска. Но она знала, чего ожидать здесь. Поэтому никогда и не выйдет за него замуж. Слишком уж разборчива. Да Джордж, собственно, и не рвался жениться на ней. Один раз уже испытал семейную жизнь по полной программе, спасибо большое! Катастрофа. Хорошо, что нашелся тип, который влюбился в его бывшую жену и увел ее. Отличный малый. Менеджер какой-то типографии в Уэйкфилде. Но, видимо, глуповат, если решился на подобное.

Джордж выглянул в окно, осмотрев неопрятный задний двор своего коттеджа. Вдоль одного из заборов протянулась длинная проволочная сетка птичника. Но ни одной птицы он не увидел. Ни волнистых попугайчиков, ни пестрых фазанов, отбившихся от стаи, и подранков – пернатых друзей. В такой день они попрятались по своим деревянным домикам. Джордж – повелитель птиц! А он ведь собирался сколотить состояние на их разведении и продаже. С тех пор минуло два года. Какой провал! Но ему все равно захотелось оставить у себя нескольких особей. Что за жизнь, если она бесцветна?

Протянув руку, он достал банку собачьих консервов и принялся открывать ее. В кухню тут же на негнущихся, словно деревянных, ногах приплелся Альберт.

– Что, проголодался? – спросил Джордж.

Пес вяло вильнул коротким хвостиком.

– Ничего не получишь, пока не принесешь газету. Газету, понимаешь?

Альберт выполнил с трудом усвоенную когда-то команду, вышел из кухни в узкую прихожую и вернулся, подобрав с половика у входной двери свежий номер «Дэйли мейл». Газета оказалась влажной и мятой, попав под дождь в сумке мальчика-почтальона. Альберт выпустил ее из зубов у ног Джорджа.