стало моим шкафом. Поначалу это было захватывающе — наряжаться в роль идеальной мафиозной сучки, которая стоит на их стороне, но это быстро надоело. Я получила удовольствие, и хотя я буду пользоваться всеми преимуществами вещей из этого шкафа столько, сколько смогу, это уже не я. В то время как эта одежда заставляет меня чувствовать себя самым райским созданием на земле, я также чувствую себя чужой в своей собственной шкуре. Я в любой день предпочту старую майку и толстовку, неудобной одежде и обуви, от которой у меня появляются мозоли.

Я бегу по ухоженному газону за Дил, и когда он врывается в густой лес за участком, он замедляется ровно настолько, чтобы я подумала, что у меня есть шанс. Лес густой и заросший, и я могу только представить, какие страшные кошмары творились между этими деревьями. Этот лес стал бы золотой жилой для копов, если бы у них хватило смелости действительно отправиться за Джованни, но какой в этом смысл? Он будет мертв и похоронен прежде, чем у них появится такая возможность.

У меня мелькает короткая мысль, что мне, вероятно, следовало упомянуть ребятам о том, что я отправилась за волком, но что в этом веселого? Если бы я остановилась поболтать, Дил бы уже давно и след простыл, и мои шансы вернуть все свои вещи пропали бы вместе с ним. Кроме того, я вернусь максимум через десять минут. Если мальчики действительно хотят паниковать из-за десяти минут, то это их дело. Я осталась с ними после того, что они сделали со мной, так что если они думают, что я сейчас сбегу, то у них явно не все дома.

— ДИЛ? — Зову я, густеющий лес создает навес над моей головой и блокирует естественный солнечный свет. Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять, в какую сторону идти. — ДИЛ? Давай. Это было весело примерно… три секунды. Верни мне мой член.

Я стону, и когда я слышу, как ломается мягкая ветка, мои губы растягиваются в ухмылке.

— Попался, ублюдок.

Я поворачиваюсь и бегу за ним, чертовски хорошо зная, что он играет со мной. Даже парни не смогли бы победить волков в этой игре. Мне просто остается надеяться, что ему наскучит игра и он сдастся раньше меня.

Шелест листьев справа от меня заставляет меня обернуться и вглядеться сквозь густые кусты, только вот движение слева заставляет меня обернуться. Мое сердце начинает бешено колотиться. Я не была самым умным ребенком в детстве и провалила несколько уроков, но я точно знаю, что Дил не может находиться в двух местах одновременно.

— Дил? — бормочу я, переводя взгляд с одного звука на другой, только сейчас понимая, что, возможно, бежать сюда было не самой блестящей моей идеей.

Тихое рычание прорывается сквозь густые деревья, и мой взгляд устремляется вправо, обнаруживая Дил, крадущегося ко мне, шерсть на его загривке высоко вздыблена, когда он движется вперед, фиолетовый силиконовый член выпадает у него из пасти. Он рычит, как будто что-то чует, и я обнаруживаю, что отступаю к нему, зная, что несмотря на то, что он испортил мне день, он не причинит мне вреда.

Он подходит ближе, его плечо касается моего бедра, когда он медленно проходит мимо меня.

— Кто тут? — Бормочу я, широко раскрыв глаза, когда его рычание разносится по лесу. Я пальцами зарываюсь в мех на его спине, нуждаясь в том, чтобы он был ближе, поскольку его острый взгляд видит то, чего я просто не могу.

Он встает передо мной, подталкивая меня назад, и я понимая намек, пячусь назад и готовлюсь бежать, когда отвратительный смех эхом разносится по лесу.

— Ты можешь убежать, — говорит леденящий душу голос. — Но ты не сможешь спрятаться. Не от меня и уж точно не в моем гребаном лесу. Я знаю каждый гребаный камень, веточку и лист.

Я вздрагиваю, когда Джованни выходит из тени, от его самодовольной ухмылки меня тошнит. Я отступаю еще на шаг. Одно дело быть храброй, когда за спиной у меня парни, но здесь я никогда не была так одинока.

Мои руки трясутся, когда я отступаю еще на шаг, мое сердце бешено колотится от страха.

Джованни смотрит на меня так, будто это даже не стоит его времени, но блеск в его глазах говорит о том, что я у него в руках.

— В том-то и дело, — говорю я, мой голос срывается, когда я выдавливаю слова из-за комка в горле. — Это больше не твой лес.

Джованни ухмыляется, в его глазах ясно читается веселье, как будто он наблюдает за детенышем, пытающимся зарычать.

— Ты храбрая, — говорит он, игнорируя мой комментарий и делая еще один шаг ко мне. — Я должен отдать тебе должное. У тебя есть яйца, о которых мужчины вдвое старше тебя могут только мечтать, но эти яйца доставляют тебе массу неприятностей.

Я качаю головой.

— Тебе нужно уйти, — предупреждаю я его. — Твои сыновья придут искать меня, и они больше не будут такими снисходительными.

Волк рычит и меняет позу, когда Джованни подходит ближе.

— Мои сыновья слабы, — выплевывает он. — И они доказали мне это, когда пожертвовали всем, чего всегда хотели, чтобы спасти тебя. У них ничего не получится в этом мире, не тогда, когда они слишком озабочены твоим благополучием. Ты будешь стоить им жизни.

Джованни делает еще шаг, и Дил рычит, его свирепое рычание предупреждает Джованни, что произойдет, если он сделает еще один шаг.

Джованни резко останавливается, его взгляд опускается на волка, как будто он едва замечает его там, но от одного звука его рычания у меня волосы встают дыбом на загривке. Как мог Джованни быть таким спокойным рядом с ним, таким собранным и беспечным?

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — говорю я, отступая назад, мои колени дрожат, в то время как Дил остается на прежнем месте, увеличивая дистанцию между нами и предпочитая держаться поближе к Джованни.

— Такая наивная, — насмехается он. — Ты предпочитаешь верить в лучшее в них, но когда дойдет до дела, они уничтожат тебя. Не обманывайтесь, мисс Мариано. Я знаю своих сыновей. Но это не будет иметь значения, не сейчас.

Я прижимаюсь к дереву, но делаю шаг в сторону и пячусь дальше назад, мое сердце бешено колотится, мне наплевать, что я выгляжу как перепуганная крыса, раскрывающая все свои карты. Я была идиоткой, думая, что только потому, что я набираю силу и работаю над собой, я смогу справиться со всем, что они бросят в меня. Я