Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Контейнер взмыл в серое небо – массивный зловещий силуэт, покачиваясь, он наконец со скрипом опустился на пыльный бетонный мол – форпост древнего острова Бали. Я, наверное, в сотый раз взглянул на часы: четверг, третье мая, два часа сорок семь минут восточного поясного времени. Этим вся церемония и ограничилась. Приветственных криков не было. Блокада была прорвана. Мы свое дело сделали.
– Сожалею, что не могу предоставить вам время для прощания, – извинился Феррис, доставая из жилетного кармашка большие часы с крышкой. – Но если мы хотим захватить рассвет…
– Вы и так уже столько для нас сделали, – ответил я. – И вы оба тоже!
Джип худой рукой похлопал меня по плечу.
– Не стоит благодарности. Но, иосафат[154], Стив, приятно было снова повидаться с тобой. И с этими моими лохмотьями тоже. Ты все ещё их носишь, будто в них и родился. В них и для них. Может быть, скоро мы снова с тобой увидимся… в этих краях.
– Думаешь, это разумно? Раньше ты предостерегал меня от этого!
– Разумно! – прервала меня Молл. – Ты растешь, наполняешься, и, хорошо это или плохо, тебя нельзя останавливать. Я… я не читаю по звездам, но я тоже буду следить за тобой и впредь. Однако будь осторожен, берегись углов, за каждым может подстерегать опасность, снова угодишь в какую-нибудь переделку. Остерегайся Стефана, Стефан!
Она потянулась, обняла меня, привлекла к себе и словно обвилась вокруг моего тела, так что я снова ощутил, какая она гибкая, податливая, какая жизненная энергия пылает в ней. Её губы коснулись моих губ, но это не был поцелуй, скорее мы обменялись вздохами из полуоткрытых губ. И тут же Молл отпустила меня, а у меня по нервам словно пробежал огонь.
– А ты, миледи, – с таким жаром начала Молл, что на губах у Джеки промелькнула кривая усмешка, – присматривай за ним и за собой. Кто знает, может быть, это и твоя судьба – кочевать по Великим Небесным и Морским Путям, в странах легенд и теней. Хорошо бы! Тогда такая редкая и цветущая красота не станет заложницей этого вмешивающегося не в свои дела тирана – Времени. Тогда оно не сможет, воспользовавшись твоей неопытностью, запятнать эту щедрую душу и сердце. К твоим шагам я тоже буду прислушиваться. – Молл обняла Джеки, поцелуй был вполне сестринский, а когда она, отпуская Джеки, слегка погладила ладонями её грудь, это, конечно же, объяснялось случайной неловкостью.
Не говоря больше ни слова, Молл взбежала по трапу и скрылась из виду. Ошеломленная Джеки смотрела ей вслед. Джип с циничной усмешкой галантно поцеловал Джеки руку.
– Всегда ваш слуга, мисс Джеки, – сказал он. – И берегите себя, слышите?
– Я… я… по-моему, я понемножку учусь, – ответила Джеки и коснулась своего лука, который взяла с собой, завернув в кусок парусины. – Надеюсь, я ещё увижу вас обоих.
– Позвольте вас заверить, что я питаю на это ещё большие надежды. Ну, Стив…
С Шимпом никто не попрощался. Напоминая нелепую карикатуру на Будду, он сидел на корточках, прислонясь к стенке контейнера. Он завернулся в одеяло, защищавшее его от прохладного предрассветного ветра. Когда гребные колеса «Сапфира» заработали, его обдало брызгами, но он даже не поднял глаз. Сейчас наступило равновесие – и море, и небо стали одинаково серыми, их разделяла только едва заметная линия – именно к ней и устремился «Сапфир». Минуты шли, мы молча провожали глазами корабль, уже тоже ставший тенью, лишенной подробностей, если не считать того, что на корме, словно освещенная внутренним светом, ясно вырисовывалась фигура: светлые волосы развевались на ветру; она прощально махала рукой, махала до тех пор, пока свет, исходящий от нее, не превратился в точку, а в небе потом появилось яркое пятнышко. Сияние поднималось снизу, из-за края земли, и очертания облаков постепенно менялись, напоминая серые острова в слепящем море света, золотого, как бегущая к нам по океану золотая дорожка, превращавшая корму в темный силуэт. Бледные края облаков стали похожи на золотистые берега, окаймленные белыми бурунами; их гребешки напоминали качающиеся на теплом ветру верхушки деревьев. В небе уже появилось множество островов, они казались отражением какого-то далекого архипелага; и туда по яркой дорожке вплывала тень, на которой мы совсем недавно были и ощущали твердую палубу под ногами; тень уходила все дальше, удаляясь в глубины неба.
Глядя на это, мы прижались друг к другу, замирая от восхищения, чувствуя себя маленькими зверьками на границе родного леса, впервые осознавшими необъятность расстилающихся перед ними полей.
– Как во сне! – тихо сказала Джеки.
– Для меня это не сон.
– Я не о том. Как будто я впервые в жизни проснулась.
От неожиданного резкого звука мы чуть не подскочили. Звук напоминал злобный писк гигантского насекомого.
– Это из твоей сумки, – переводя дыхание, прошептала Джеки.
Я уже отчаянно рылся в сумке, переворачивая вверх дном все, что так аккуратно упаковал стюард. Наконец я добрался до дна. Удовлетворенно хмыкнув, я схватил вибрирующую раковину и вытащил её из сумки, зацепив целый ворох носков и трусов, дождем посыпавшихся на набережную, зажал раковину в ладони и, щелкнув крышкой, включил её.
– Стив? Алло, Стив! Господи Иисусе, это ты?
– Да, Дейв, – покорно ответил я, приложив мобильный телефон к уху. – Всё здесь, и всё в порядке.
– Да где здесь, сукин ты сын?! Где контейнер? Где эта баба из проекта, которую ты уволок с собой? Ты забыл, что сегодня последний день контракта'?
– Я на Бали, Дейв, с контейнером.
– И с бабой, – вставила Джеки, перегнувшись через мое плечо и целуя меня в ухо.
Наступило гробовое молчание.
– Ты обещал, что сообщишь мне сразу по прибытии, черт тебя возьми, несчастный ты…
– А я как раз только что прибыл, идиот. Ты знаешь, который здесь сейчас час? Четыре тридцать утра, только что солнце взошло. – Я поглядел на ряды алюминиевых жалюзи, закрывающих витрины. – Мы ещё даже не ушли с этой проклятой набережной, все закрыто: и таможня, и иммиграционная контора – всё вообще. Послушай, раз уж ты дозвонился, то где этот чиновник, который должен нас встретить?
Послышались звуки, подозрительно напоминающие зубовный скрежет.
– Ага, сотрудник Министерства внутренних дел. Я с ним говорил, да.
– Надеюсь, ты сообщил ему то, что я тебе сказал, – что я везу сюда контейнер кружным путем и позвоню ему, как только окажусь здесь?
– Он не слишком обрадовался. У него нет той трогательной веры, с которой я к тебе отношусь. Он попросил номер твоего телефона.
– Не думаю, что он до меня дозвонится.
– Я ему так и сказал. Слушай, куда ты отправишься? Уж наверное, туда, где не будет спутниковой связи. Не поверишь, но всякий раз, когда я пытался с тобой связаться, номер оказывался неверным.