другом. Розвита смеялась каждой шутке Франца и то и дело касалась его руки. А Франц явно изо всех сил старался отвечать на ее восторженность сдержанно, но не грубо.

Лили знала, что брату не нравилась дочь Олькерта, и не могла этого понять. Розвита не могла похвастаться исключительной красотой, но была обаятельна и очень хорошо воспитана. И к тому же неприлично богата. Разве это не именно то, что хотел бы от женщины такой мужчина, как Франц? Так почему же он так себя вел? Будто бы не он говорил сестре, что брак – это контракт, и чувства вовсе не обязательны! Вряд ли проблема в другой женщине. А впрочем откуда ей знать – у него вполне может быть тайная связь. С братом они никогда не были близки, и порой он казался ей таким странным. Вот и сегодня – всю дорогу он дулся и не участвовал в их разговорах лишь потому, что отец заставил его присутствовать на этом ужине.

Лили вздохнула, затем тихонько встала из-за стола и оглядела внушительную гостиную. Чтобы немного размять ноги, она принялась рассматривать картины на стенах. Вдруг кто-то дернул ее за рукав, и, обернувшись, она увидела мальчика в матроске, который смотрел на нее с робкой улыбкой. На вид ему было около шести лет. На щеке красовался свежий пластырь.

– Привет! – Лили с улыбкой наклонилась к нему. – Ты, должно быть, Ганс? – спросила она, и он радостно кивнул.

– Хочешь посмотреть со мной на кроликов? – смущенно предложил он.

– С удовольствием! – воскликнула Лили, радуясь хоть какой-то перемене.

– О, Хеншен, вот ты где! Хорошо отдохнул? – Фрау Олькерт встала и поманила к себе младшего сына. – Бедного Ганса вчера укусил за щеку его терьер. К несчастью, останется шрам. Вот почему мы сегодня оставили его в комнате, доктор предписал ему покой. – Фрау Олькерт любовно взъерошила кудри сына.

– Ах ты, Господи! Ты просто маленький герой! – сказала Зильта, и мальчик надулся от гордости.

Между тем в комнату вошел слуга и, подойдя к Олькерту, наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Олькерт нахмурился и встал из-за стола.

– Прошу меня извинить! – возвестил он, и это было последнее, что услышала Лили, потому что Ганс, нетерпеливо схватил ее за руку и потащил за собой в коридор.

– Он хочет показать мне кроликов! – объяснила она, смеясь.

– Не дольше пары минут, Ганс, тебе нельзя перевозбуждаться! – крикнула им вслед мать мальчика.

Впечатленная окружающим ее великолепием, Лили шла за ни на секунду не замолкавшим Гансом. У Олькертов был чудесный сад, здесь было все, о чем можно только мечтать – два фонтана, грот, спортивная площадка, бесчисленное множество уединенных беседок, – где, с тоской подумала Лили, можно было бы насладиться чтением вдали от остальных, – и даже лабиринт! Когда они кормили кроликов, Ганс вдруг вскочил и бросился в сторону лабиринта.

– Эй, вернись! – крикнула Лили, но в ответ услышала лишь затихающий в кустах смех.

Не придумав ничего лучше, чем подождать мальчика снаружи, Лили опустилась на скамейку, как вдруг где-то рядом захрустели по гравию шаги. Застигнутая врасплох, Лили вскочила и врезалась в мужчину, который как раз вышел из-за угла.

Они оказались лицом к лицу, и оба были ошеломлены неожиданной встречей.

– Лили? Что ты здесь делаешь? – спросил Йо, широко раскрыв глаза.

– Я… кормлю кроликов, – ответила Лили, не зная, что и думать. Йо смущенно улыбнулся.

– А ты? – добавила она после паузы.

Какое-то время он испытующе смотрел на нее, слегка покачивая головой, словно не мог поверить, что она действительно стоит перед ним.

– Я был у своего босса.

– У босса?

Он кивнул.

– Это его дом. Если такой дворец вообще можно назвать «домом».

– Твой работодатель – Олькерт? – спросила Лили. – Но ты же работаешь в порту…

– Я и работаю. На него. Слежу за складами. Нанимаю рабочих для верфи.

Лили была так поражена этим открытием, что на мгновение потеряла дар речи. Она ожидала чего угодно, только не этого.

Йо посмотрел на дворец, а затем на нее, и в глазах его читался вопрос. Лили так надеялась, что он скажет, что очень хотел ее увидеть. Что часто думал о ней. Вместо этого он пробормотал:

– Не ожидал тебя встретить здесь.

А затем снял кепку и задумчиво опустил глаза, словно подыскивая нужные слова.

– Так ведь лучше, правда? – наконец сказал он. – С самого начала все было не так. Да и не могло быть иначе. Ты помолвлена, а я… Я – это я. Хорошо, что мы вовремя положили этому конец.

Лили словно окаменела. Последние несколько недель она только и ждала этой встречи, думала только о нем, скучала по нему, каждый день ждала от него вестей. А теперь это… Она ничего не сказала, не смогла даже кивнуть. Все, чего ей хотелось – расплакаться прямо здесь и сейчас.

Он взял ее за руку.

– Лили… – начал он, и на мгновение ей показалось, что он, наконец, даст волю истинным чувствам. Но он, будто опомнившись, покачал головой. – Я должен идти. Чарльз… он ждет меня. Прощай, Лили Карстен!

В его лице читалось напряжение. Задержав ее руку еще на мгновение, он повернулся и ушел.

Лили хотела закричать, но из горла не вырвалось ни звука. Бессильно опустив руки, она стояла посреди великолепного сада и просто смотрела, как он уходит. В этот миг ей показалось, что кто-то выключил солнце.

Тело словно сделалось ватным. Он хотел вернуться, хотел рассказать, как сильно по ней скучал. Но он не мог – она и так подвергалась слишком большой опасности по его вине. К чему бы все это привело? Она бы переехала в кварталы для бедноты и штопала его белье? Никогда этого не будет. Она выйдет замуж за своего жениха и родит детей, а он останется Йо Болтеном со Штайнштрассе, который до самой смерти будет проворачивать за Олькерта его темные делишки.

Из него словно высосали всю жизнь, всю надежду, которую он по-прежнему хранил, сам того не зная. Никогда еще солнечный день не казался ему таким серым.

Вдруг до него донесся крик.

Лили, подумал он, и резко обернулся. Внутри все напряглось. Но это всего лишь один из слуг Олькерта выбежал ему навстречу. Чувствуя непередаваемое разочарование, Йо сжал руки в кулаки.

– Болтен! Вернитесь в дом, герр Олькерт забыл сообщить вам важную новость.

* * *

Нахмурившись, Йо постучал в дверь кабинета. Когда он вошел, Олькерт стоял у окна, сцепив руки за спиной и, казалось, пребывал в глубоком раздумье. Йо вдруг понял, что шеф, должно быть, видел их с Лили. Как они разговаривали снаружи.

И