Что звучало весьма убедительно.

Стречи чувствовала себя очень паршиво. В ту ночь в отеле Клайв был так нежен и заботлив, что она уж было решила, что все вернулось на круги своя: он снова с ней. Во время регистрации они держались за руки.

А после он поцеловал ее в щечку и улизнул.

Ей было очень не по себе. Пошатываясь, она поднялась на ноги, пробормотала какие-то извинения и поплелась в туалет. Кое-кто из пассажиров проводил ее взглядом, потом обратил свое внимание на Глорию. Должно быть, знаменитости поссорились, решили они про себя.

Глория обернулась к Микки:

— Как себя чувствует большой мальчик?

— Не стоило нам отпускать Клайва.

— У нас его чемодан.

Микки это, похоже, не особо убедило. Глория спросила:

— Слушай, я вот что хочу спросить — ты, наверное, делаешь выбор между мной и Стречи?

— Ого!

— Вот именно — «ого». Тебе ведь она нравится, признайся.

— Мы — старые друзья.

— Она знает, что мы переспали.

— Ты ей сказала?

— Она и так догадалась. Скажи честно, милый, — я вам не мешаю?

— Нет.

— Я к тому, что… прошлой ночью было здорово, но я пойму, если это была минутная слабость.

Она заглянула ему в лицо, но по выражению Микки ничего нельзя было прочесть. Казалось, он в замешательстве.

— С другой стороны, — продолжала она, — если ты решишь оставить Стречи ради меня, это будет здорово. Я хочу сказать, что я согласна.

— Я не со Стречи, — пробормотал он.

— Я же видела, как вы близки.

Микки уставился в пол:

— Сейчас не время.

Глория похлопала его по коленке:

— Что ж, предложение остается в силе. И не переживай за Клайва — даже если он вернется, в чем я сомневаюсь. Он, конечно, расстроится, если я его брошу, — но жизнь ведь — дерьмо, правда?

— И что женщины находят в подобных типах?

Глория с ухмылкой откинулась назад.

— О, он — тот еще шельмец, — сказала она. — Но смотри — вот он идет!

Она увидела Клайва собственной персоной в сопровождении улыбающейся Стречи. Клайв то и дело поглядывал на часы.

— Успел, — выдохнул он. — А то уж было испугался.

Оба сияли — хотя повод был у каждого свой.

— Мне крупно повезло, — объявил он. — Рад сообщить, что мы стали немного богаче!

Стречи усмехнулась, уткнувшись в его плечо.

— Так что — вперед в прекрасный Бристоль? — провозгласил он. — Где — только между нами — меня ждет еще один покупатель, готовый подтвердить свои благие намерения. Выше голову, мои дорогие, — у нас все получится.

В самолете они с легкостью, минуя всякое неудобство, расселись теми парами, что сложились до прошлой ночи: Глория — с Клайвом, а Микки — со Стречи. Устроившись в креслах, они принялись листать какие-то неизбежные журналы, когда на борту объявили о прибытии опоздавших и пассажиров на резервные места. Были распроданы не все билеты, да и лететь меньше часа — и журналы не успеешь рассмотреть. Словом, один из тех рейсов, когда больше времени торчишь в аэропорту, чем проведешь в воздухе, — вот и теперь они сидели в креслах под гул турбин и суету стюардесс — и взлетать пока, похоже, не собирались.

В числе последних пассажиров на резервные места значились и некие мистер Паттерсон и мистер Дин, а также синьор ди Стефано. Когда стюардесса провожала вышеозначенных джентльменов в хвостовую часть салона, где, собственно, и располагались резервные места, они небрежно кивнули Стречи и внезапно побледневшему лорду Клайву Лейну.

Фрэнки толкнул локтем стюардессу:

— Сейчас ведь уже поздно выходить, правда?

— Конечно, сэр. Слишком поздно.

Он похлопал Клайва по плечу и ухмыльнулся стюардессе:

— Веди нас, МакДафф.

Лавируя вслед за ней по узкому проходу, он смеялся — Линкольн же не преминул наклониться к своей гламурной женушке:

— Береги прическу, детка, — поездка будет тряской.

Та показала ему средний палец.

Фрэнки ди Стефано, обернувшись:

— Да нет, полет-то будет нормальный, — но вот мягкой посадки не ждите.

Большинство ссорящихся пар в самолете обиженно молчат — но Глория никогда не отличалась молчаливостью.

— Ты спал со Стречи?

— Глория, дорогая…

— Поцеловались — и того? За моей спиной?

Глория говорила своим обычным голосом — громким и визгливым. Клайв обеспокоено заозирался по сторонам:

— С чего ты взяла?

— Ты бросил меня в жуткой дыре и сбежал с ближайшей блондинкой?

— Ближайшая ко мне блондинка — ты, — неуклюже отшутился он.

— По крайней мере, я — натуральная.

— Она тоже.

— О да, тебе, конечно, виднее, Клайв. Так что я теперь — вчерашний день?

Он попытался задать контрвопрос:

— А вы с Микки Старром разве не…

— Что ты сказал?

— Вы ведь тоже переспали, не так?

— Ты бросил нас у озера, Клайв. Не уходи от темы.

— А это разве — не тема?

— Ты провел ночь в постели Стречи.

Кое-кто из пассажиров обернулся. И тут Клайв сморозил глупость:

— Милая, ты не могла бы говорить потише?

Линкольн сидел, зажатый между Фрэнки и Паттерсоном, который, помимо всего прочего, выставил ногу в проход. Стюардесса дважды просила его убрать ногу, но он ухмыльнулся так, будто намеренно выставил свою конечность, чтобы позаигрывать с ней. Что ж, у ноги его было больше шансов, чем у нашлепки на носу.

Линкольн спросил у Фрэнки:

— Кто этот здоровый парень рядом со Стречи?

— Ты ведь знаешь кто. Ее приятель.

— Но как он туда попал?

— Я-то почем знаю, Линкольн! Вроде телохранителя, наверное.

— А ей нужен телохранитель?

— Она — рисковая девочка.

Линкольн хмуро уставился на спинку сиденья впереди. Паттерсон усмехнулся:

— Я бы охранял ее тело день и ночь. За особую плату, конечно.

Фрэнки заметил:

— Да посмотреть, как она действует, скоро ей телохранитель не понадобится. Ей понадобится труповозка.

Над самой границей между Англией и Шотландией Глория сменила наконец гнев на милость и сбавила обороты. И даже погладила Клайва по коленке — она давно заметила, что многих мужчин это успокаивает.