когда мы встанем на ноги; все верования облачатся в новые одеяния, сбросив одежды оскверненные и надев одежды драгоценные, оставят всякую мерзость, все нечистое и мерзкое в своей среде, и объединятся, чтобы испить из светлых рос Святости, извечно уготованных всем народам в кладезе Израилевом. Благословение Авраамово всем народам начнет действовать мощно и открыто, и на его же основе возобновится устроение наше в Стране Израиля»[47].

К этому универсализму примыкает еще один, не менее интересный аспект наследия раввина Кука, который также нередко оказывается забытым. Никто, кроме него, не подчеркивал столь определенно центральное место Эрец-Исраэль в еврейской религии, и отсюда вытекает, как уже говорилось, одобрение сионистской поселенческой деятельности, хотя последняя проводилась новаторами-пионерами, отрицавшими то, что, согласно раввину Куку, является подлинным религиозным содержанием их дела. Однако он сознает, что, поскольку еврейство вступает на арену практического построения истории, оно становится участником борьбы переплетающихся политических сил. Он понимает и связанные с этим опасности, с которыми народ, не имевший своего государства и армии, не сталкивался до этих пор. Раввин Кук далек от того, чтобы видеть в создании еврейского государства наряду с прочими государствами мира, опирающегося на силу, самодовлеющую, или даже попросту желанную цель. Это — одна из причин универсального характера его взглядов на Искупление. Ибо раввин Кук признает, что если еврейское государство возникнет в мире, еще не познавшем Искупления (здесь не место входить в детали вопроса о том, что именно является Искуплением для прочих народов), то этому государству поневоле придется решать вопросы, связанные с борьбой и применением силы. А это означает, что такое государство и его народ не смогут быть достаточно совершенны, как это следует из понятия Искупления. Поэтому подлинное и окончательное Искупление еврейского народа станет возможным лишь тогда, когда будут искуплены все народы, ибо лишь в таких условиях Израиль сможет строить свое поведение на нравственных нормах учения Торы.

Раввин Кук обеспокоен силой вызова, проистекающего из таких воззрений. Он видит утрату евреями их независимости — утрату, которую он в определенной мере дифференцирует от изгнания народа с его земли — в несколько ином свете, по сравнению с многими другими мыслителями сионизма. С определенной точки зрения это для него не кара, а нечто диалектически вытекающее, в целом ряде аспектов, из самой сути иудаизма как религии миролюбия. Правда, народ лишился своего государства в результате враждебных действий со стороны других народов, но косвенно это явилось выражением определенной внутренней истины иудаизма:

«Мы составили мировую политику по принуждению, хотя отчасти и по собственной воле, в ожидании блаженного времени, когда мы сможем руководить государством без несчастия и варварства; этого времени мы все еще ожидаем. Понятно, что для того, чтобы это осуществить, мы должны пробудиться всеми нашими силами и воспользоваться всеми средствами, предоставляемыми временем: ведь все направляет рука Творца всех миров. Но задержка необходима: душа наша гнушается ужасными грехами руководства государством в дурное время».

Таким образом, и утрата государственности в прошлом имеет, согласно раввину Куку, религиозный смысл: таким путем еврейство осталось неоскверненным той политикой жестокой силы, которая была характерна для других религий, таких, как христианство и ислам, не брезговавших политическими средствами с целью навязать свою веру всему миру и поддержать ее существование. Именно в те эпохи, когда еврейская религия не была достаточно развита, то есть во времена Первого храма, евреи обладали собственной государственностью; но когда иудаизм развился и усовершенствовался в эпоху Мишны и Талмуда, светоч государственной независимости уже угас в силу диалектики «неволи, в которой есть внутренняя воля». Поэтому иудаизм в конечном итоге не нуждался в инквизиции и не начертал своих принципов на острие меча: ведь утрата государственной мощи освободила его, диалектически, от подчинения силе. Именно порабощение народа, наиболее порабощенного в истории, заключало в себе и элемент свободы от силы и сопровождающих ее жестокости и греха. Мировая политика основана на силе и скверне, утверждает раввин Кук, и поэтому:

«Не подобает Иакову (Израилю) заниматься делами государства во время, когда оно полно крови, когда оно требует таланта в преступлениях».

Итак, Искупление, каким видит его раввин Кук, требует глобальной трансформации политического мира, поэтому его учение, наряду с одобрением практического сионизма и заселения страны, включает осторожный и критический подход к политико-государственному аспекту сионизма, пытающегося ускорить ход истории. Согласно раввину Куку, Искупление было достигнуто не «священной войной», а полным Избавлением всего человечества. В своих сочинениях 30-х годов он признавал, что глубокий и страшный кризис постиг не только еврейский народ, но и весь мир, что должно завершиться не только Искуплением Израиля, но и Избавлением мира в целом: «Мировая культура расшатана, человеческий дух ослабел, тьма обуяла все народы, мрак покрывает землю и туман — племена». Именно поэтому наступает время полного Искупления, и спасение Израиля и всего мира придет в тесной взаимосвязи. Раввин Кук предвидит не стремление к господству в национально-религиозном плане, а всеобщее Искупление, когда будут искуплены земля, община и отдельный человек, причем Искупление Израиля послужит краеугольным камнем в этом всеобщем Избавлении, включающем как евреев, так и прочие народы. Когда Израиль вернется на свою землю, возвратится и Присутствие Божие (Шхина), и весь мир преисполнится славой Его.

Глава 18

Предвидение и сила

(Д. Бен-Гурион)

Во многих отношениях Давид Бен-Гурион (1886–1973)[48] был полон противоречий: социалист, в 1920-е годы пытавшийся брать пример с Советского Союза в области организации, — и человек, после создания государства посвятивший себя Армии Обороны и построению военной мощи Израиля; мыслитель в области социологии и экономики, который, будучи первым секретарем всеобщей профсоюзной организации Хистадрут ха-овдим, заложил основы кооперативного хозяйства в стране, однако на посту премьер-министра любил поговаривать, что ничего в экономике не смыслит; человек, бурно споривший даже с друзьями, не говоря уже о противниках, и в то же время бывший символом сплоченной национальной мощи; безбожник, который постоянно цитировал Библию, говорил об Израиле как об «избранном народе» и заложил основы политического союза рабочих партий с религиозными сионистами, что обеспечило гегемонию рабочего движения вплоть до конца 1976 года; самоучка-любитель философии, увлекавшийся учениями Платона и Будды, — и человек, любивший военную форму цвета хаки, которую носил в решающий период своей политической деятельности; политический лидер, всегда окруженный толпой почитателей, превозносивших его имя, но не оставивший ни одного достойного себя преемника; величайший вождь сионизма в дни создания государства — и человек, вызвавший после 1948 года разногласия в сионистском движении, которое он уподобил строительным лесам, разбираемым после завершения постройки;