– Я его люблю. Люблю, понимаешь? – со всей серьёзностью произнесла Леся. – И я стала бы ему отличной женой. Со мной он был бы счастлив.

– Но… – подсказала Лана. И указала на себя. – Ведь это «но», это я?

– Если бы ты не появилась, не вернулась, он бы и не вспомнил про тебя. Он уже забыл.

– Может быть, – согласилась Лана. – Я тоже забыла. Точнее, старалась не вспоминать. Но, знаешь, я верю в судьбу. И если мне суждено было вернуться и исправить ошибки, я сделала это очень вовремя.

– Ты его не любишь.

– Люблю. Я всегда его любила. С шестнадцати лет. Любила безумно и беззаветно. Просто мне предстоит узнать, каким он стал спустя десять лет. И я верю, что ты его любишь, и что стала бы ему замечательной женой. И даже в то, что разбилась бы, но сделала его счастливым. Я так для своего второго мужа старалась. Мне казалось, что если я упущу хоть одну мелочь, он станет менее счастливым, а я не такой идеальной женой. А теперь понимаю, что идеальность – это последнее, за что стоит бороться.

– Хочешь сказать, что ты этим удовлетворишься? После мужа-олигарха, после Москвы, ты останешься в Нижнем Новгороде и будешь этим довольна?

– Я вернулась домой.

– Перестань! Ваня никогда не станет таким, как твой второй муж. И не даст тебе того, к чему ты привыкла.

– Откуда ты знаешь, к чему я привыкла? – разозлилась, в конце концов, Лана. – И откуда ты знаешь, что делает меня счастливой? Хочешь мне же доказать, что я алчная и корыстная? Что попользуюсь бывшим мужем, а затем вернусь в Москву, чтобы попытать счастья в третий раз?

Леся сверлила её взглядом, недовольным и обвиняющим, будто подтверждающим все слова Ланы. Та же усмехнулась.

– Не нужно стараться перехитрить всех вокруг, Леся. В итоге, перехитришь саму себя. Я тебе ещё раз повторяю, если ты уверена в своих силах и хочешь побороться за любимого мужчину, я тебе мешать не стану. Права не имею. Но и помогать не буду. Даже чувством вины и сомнениями, которые ты во мне всеми силами зародить пытаешься. И ситуацию тебе обрисую чётко и ясно: я вернулась домой. Без разницы по каким причинам. Я вернулась, привезла Ване дочь, и я останусь здесь. А что будет дальше, ни ты, ни я, ни сам чёрт не знает. Поживём – увидим.

– Ты не сделаешь его счастливым. Один раз у тебя уже не получилось.

Лана подарила ей широкую, но холодную улыбку.

– Я повзрослела. Возможно, не стала самостоятельной, но научилась быть женой. Попробуй меня переиграть в этом. Будет любопытно.

Лана прошла к магазину и распахнула дверь. Позвала:

– Соня, пойдём. Нам пора.

– Мама, смотри, какая красивая кукла! У неё платье совсем, как у меня! Давай её купим!

– Попроси у дяди Вани. Уверена, что он тебе не откажет. – Сказала и протянула дочери руку. А хозяйке магазина на прощание великодушно улыбнулась. – Всего доброго, дорогая. У тебя замечательный магазин, выше всяких похвал. Удачи тебе во всех начинаниях.

Отработанный годами столичный приём. Улыбнуться в глаза человеку, который смотрит на тебя в негодовании и с затаённой обидой или завистью. А ты держишь лицо, проявляешь доброту и милость, и обязательно желаешь удачи и всяческих благ ему на прощание. А затем уходишь, с гордо поднятой головой.

– Кто эта тётя? – Соня обернулась на Лесю через плечо.

– Знакомая дяди Вани, – честно ответила Лана.

– Он хотел на ней жениться? – неожиданно спросил ребёнок.

Лана кинула на неё удивлённый взгляд.

– С чего ты взяла?

– Слышала, как тётя Тома по телефону говорила. Что теперь дядя Ваня точно на ком-то не женится. Он на ней хотел жениться?

– Может быть, – негромко отозвалась Лана. После чего на дочку посмотрела и той улыбнулась. – Иногда мужчинам в голову приходят довольно странные идеи, родная. С этим ничего не сделаешь.

Соня смешно поджала губы, от матери отвернулась и принялась разглядывать огромный декоративный шар под стеклянным куполом.

Зачем-то рассказала о встрече с Лесей Ване. Вроде и не собиралась, но он взялся расспрашивать Лану о том, как они с Соней провели день, та выхватила у матери трубку и принялась восторженно описывать кукольный домик и куклы, которых сегодня увидела, и Лане, в итоге, не осталось ничего другого, как признаться в том, что разговаривала с Лесей.

– Вы были в её магазине? – переспросил Иван, причём голос зазвучал приглушённо. Это отчего-то Лану задело, причём, всерьёз. Но она постаралась продолжить разговор в лёгком тоне.

– Случайно зашли. Ты же не говорил мне, в каком именно торговом центре мне не следует показываться.

– Почему не следует? Просто разговор об этом не заходил.

– Конечно, – отозвалась Лана с бравадой. И даже похвалила: – А она молодец. У неё милый магазинчик.

– Да, Леся – талант. Представляешь, она многое из того, что продаёт, делает своими руками.

– Надо же, – притворно умилилась Лана.

– Я не раз ей предлагал расшириться, но она всё осторожничает. А мне кажется, что дело бы пошло.

– Ну, если уж тебе кажется… Я думаю, она обязана к тебе прислушаться.

Иван помолчал, видимо, старательно улавливал недовольство в её голосе. Всё-таки уловил.

– Что-то не так?

– С чего ты взял?

– У тебя какой-то странный голос. Вы что, поругались?

Лана фыркнула.

– С чего бы нам ругаться? Сам подумай. – Выдержала короткую паузу и продолжила: – Ну, разве что из-за того, что я такая гадкая, зажравшаяся московская фря, вернулась специально для того, чтобы отбить у неё мужика. И лишила его, тем самым, счастья в полной мере на всю оставшуюся жизнь.

Иван помолчал, затем осторожно переспросил:

– Ты серьёзно?

Лана снова хохотнула.

– Нет, конечно. Шучу.

– Леся не могла тебе такого сказать.

– Почему? – искренне заинтересовалась Лана.

– Она не такая. Мы с ней говорили… она всё поняла.

– Ваня, ты ведь сейчас не всерьёз всё это говоришь, правда?

– Лана, она хороший человек. Очень хороший.

– А кто же спорит? Но и у хороших людей бывают плохие дни, плохое настроение и люди, которых они от души ненавидят. Пусть и втайне. По всей видимости, для хорошей девушки Леси, таким человеком являюсь я.

Сизых выдохнул в трубку, опечаленно.

– Значит, она обиделась.

После подобного вывода, оставалось лишь развести руками.

– Не зря я сказала дочери, что все мужчины немного не от мира сего. Сейчас понимаю, что сказала это не зря.

– Зачем ты говоришь такое ребёнку? – возмутился Сизых. – Маленькой девочке! Ей же с этим жить!