– Ничего страшного. Лет через десять сама выяснит. Лучше её подготовить.

Лана подошла к кухонному окну, выглянула за занавеску.

– То есть, ты собираешься убить ребёнка своим жизненным опытом, – продолжал ворчать в трубку Иван. А вот Лане уже стало не до споров о вечном: кто прав – мужчина или женщина. Она смотрела на чёрный внедорожник, который остановился как раз напротив её дома. Ничего хорошего это не сулило, Лана была в этом уверена. И поэтому не сильно удивилась, когда задняя дверь автомобиля открылась, и она увидела Игнатьева. Удивиться не удивилась, но здорово занервничала. Слава вышел, огляделся с интересом, а затем уставился на её дом. И Лана почему-то была уверена, что он смотрит на кухонное окно и видит её. Она поспешно отступила и занавеску задёрнула. Словно это могло её спасти или как-то исправить ситуацию, отменить приезд мужа.

– Лана, что ты молчишь? – снова послышался голос Ивана.

Лана очнулась. Нервно кашлянула. Но сказать Ване правду язык не повернулся. Она только смотрела на Славу, который шёл по направлению к её дому через пелену тюли, и понимала, что произнести это вслух не может. По крайней мере, не сейчас.

– Я тебе перезвоню, хорошо? – проговорила она сбивчиво, и телефон поторопилась отключить, прекрасно зная, что после подобной отговорки, Иван перезвонит максимум через три минуты.

Но пока она поспешила к входной двери и распахнула её прежде, чем Слава успел нажать на кнопку звонка. Тот от неожиданности отступил, и улыбаться не спешил. Смотрел на неё со всей серьёзностью. Потом сказал:

– Привет.

А Лана захлопнула перед ним дверь. Получив от этого действия огромное удовольствие.

Если бы это могло что-то решить!

Лана стояла за дверью и зло на ту смотрела. Знала, что Игнатьев никуда не уйдёт, он стоит и ждёт, когда она опомнится. Но у неё в этот момент так сильно билось сердце, казалось, что прямо в горле, а в ушах стоял нестерпимый гул. И Лана так сразу не могла самой себе ответить, что её беспокоит больше: его неожиданное появление, или то, чего Слава от неё хочет. В голове миллион мыслей, и ни одной разумной, полная путаница, стремительно сплетающаяся в клубок беспокойства.

Игнатьев всё-таки позвал из-за двери.

– Лана. Я не уйду.

– Зря, – отозвалась она. – Я не хочу тебя видеть.

– Будем говорить через дверь?

– О чём мне с тобой разговаривать, вот скажи? – вырвалось у неё. И из-за своего обиженного, возмущённого тона, поняла, что спрятаться и отмолчаться у неё всё-таки не получится. А ведь надежда на то, что Слава развернётся и уйдёт, и больше никогда на пороге её дома не появится, мелькнула в душе. Но тут же исчезла.

– Открой мне дверь, и узнаешь.

Лана ещё сомневалась, колебалась секунду, вторую, затем дверь открыла. И посмотрела мужу в лицо. Захотелось вздохнуть. Потому что, не смотря ни на что, на все предыдущие недели нервов и злости, переживаний и разочарований, которые настигали одно за другим, и все они были связаны именно с ним, перед ней стоял её муж. Человек, с которым она прожила много лет, в глаза которого смотрела каждый день, вот как сейчас, и знала каждую морщинку на его лице, весь набор улыбок в его арсенале, заготовленных фраз и вежливых отговорок. И она всем этим дорожила, заботилась и оберегала его от лишних, как считалось, незначительных бытовых проблем. И эта забота в течение многих лет руководила её чувствами и поступками. А потом ей сказали, что это не любовь, не брак, а сплошное притворство. Неужели, правда? Странно, но она никогда не знала, даже не задумывалась о том, что можно притвориться так сильно, чтобы прожить, поглощённой этим притворством, семь лет.

– Пригласишь войти?

– Удивительно, что ты спрашиваешь разрешения.

Игнатьев хмыкнул и сказал нечто странное:

– Это твой дом.

Действительно, это был её дом. Который она сотворила собственными руками.

Лана отступила, впуская мужа в дом. Он перешагнул порог, огляделся. Лана видела, что Слава неодобрительно нахмурился, но она решила, что ей всё равно. Прежде чем закрыть за ним дверь, выглянула на улицу. У машины осталась охрана, бдительно наблюдающая за каждым их движением. И на дом они смотрели, как на потенциального врага.

Лана захлопнула дверь. Поняла, что Игнатьев не только оглядывается, но и прислушивается.

– Где Соня?

– Гуляет, – ответила Лана, не придумав ничего лучшего. Сейчас была рада, что дочка полчаса назад убежала в дом Сизыхов, хвалиться обновками и новым портфелем. Если бы Соня увидела отца, Лана даже не могла представить, чем бы всё закончилось, и о чём бы они со Славой смогли поговорить.

– Ты, правда, выросла в этом доме? – спросил муж, заглядывая на кухню и в гостиную.

Этот вопрос показался обидным. Лана нервно пожала плечами.

– Нормальный дом. Все так жили.

– Может быть, – неопределённо протянул Игнатьев.

– Слава, перестань оглядываться, – не сдержалась Лана. – Потолок не рухнет тебе на голову. Мы здесь живём, и все живы.

Игнатьев кинул на неё странный, недоверчивый взгляд, но ничего не сказал. Прошёл в комнату и очень осторожно опустился на старенький диван. Лана же остановилась напротив, сложила руки на груди. Если честно, она ещё не понимала, как реагировать на появление мужа. Ещё два дня назад он считал её врагом номер один, он злился на неё и выливал на неё один ушат нечистой воды за другим, не хотел её видеть и собирался разводиться, а сейчас сидит на её диване. В Нижнем Новгороде. Правда, не выглядит виноватым или смятённым. Оглядывается с видом царской особы и, по всей видимости, раздумывает, как его жизнь занесла в старый барак.

– Что ты здесь делаешь? – спросила его Лана, не выдержав больше молчания.

– Ты мне вчера звонила.

Она даже рассмеялась ему в лицо.

– Не надо придумывать, Слава. Я тебе позвонила только потому, что ты прислал мне дурацкое сообщение. Зачем-то.

– Хотел поговорить.

– Что весьма странно, не находишь? После всего, что ты устроил, ты захотел со мной поболтать!

Игнатьев на неё не смотрел, разглядывал стены и обои в цветочек на них. Потом спросил, в попытке свернуть с неприятной темы:

– Ты уверена, что Соне стоит гулять одной по этим улицам?

– Каким ещё улицам? Здесь всего одна улица, на которой днём ни одного человека не встретишь!

– Тоже ничего хорошего. Ребёнок неизвестно где пропадает…

Лана взмахнула рукой, останавливая его.

– Перестань.

– Что?

– Я уверена, что с моим ребёнком всё в порядке. Или ты приехал проверить именно это? Как я справляюсь со своими родительскими обязанностями? А потом доложишь, куда следует!