Гелата повиновалась. Она содрогнулась, когда отец повысил голос, и уставилась на его загоревшее искаженное яростью лицо. Машинально отпрянув, девушка сдавленно охнула. Не столько вид мужчины напугал ее, сколько то, что летало у него над головой: почти прозрачные, источающие тусклое белоснежное сияние змеи – кодриллы. Гелата слышала о них только в легендах: вестники смерти и тяжелых болезней, – сейчас эти существа плавно парили над мужчиной, что не замечал их, будто те и не были частью мира. Она моргнула несколько раз, пытаясь прогнать дикое видение, за что отец, обвинивший хамку в передразнивании, наотмашь ударил ее по лицу. Девушка пошатнулась и едва не свалилась на стол.

– Что ты гримасничаешь?! За козла меня держишь?! Распутная тварь! Не ищи ты бед на свою пустую голову, они бы не свалились!

Гелата юркнула под стол, видя, что отец собирается вновь ее ударить. В глазах на мгновение потемнело, зато кодриллы исчезли, словно их и не существовало.

– Прятаться вздумала?! Вылезай, а то все кости переломаю!

Он потянул за девушкой руку, но та выползла через другую сторону, не дав себя поймать. Мужчина обогнул стол, а Гелата снова проползла под ним. Ее охватил неистовый ужас. Меньше всего хотелось быть побитой сейчас, когда тело и так ломило от ран.

– Прошу, отец, не надо!

– Вылезай, я сказал! Непослушная распутная дрянь! – Он с яростью обрушил на стол кулак, им же смахнул стоящее на нем блюдо с лепешками, которое, звякнув об пол, разбилось вдребезги. Схватив со стены скалку, мужчина бросился ловить дочь. Когда та отползала в очередной раз, схватил ее за ногу и потянул к себе. Гелата закричала и стала вырываться.

– Нет, отец, нет! Я прошу, не надо! Этого больше не повторится!

– Будь уверена, если это повторится, я оторву тебе башку!

Гелата тщетно попыталась ухватиться за половицы или ножки стола. Крепкая мужская рука вытащила ее наружу, и мощный удар скалкой обрушился на бок. Девушка пронзительно закричала и выставила вперед руки, пытаясь отгородиться. Из глаз прыснули слезы, не хватало сил даже сделать вдох. Боль пронзила тело, а мужчина уже замахивался для второго удара. Не отдавая себе отчета в действиях, Гелата пнула его свободной конечностью и замахала руками в попытке отпихнуть.

– Не трогай меня! Не трогай!

– Смеешь бить отца?! Да я тебе…

Он замахнулся так, что Гелата невольно подумала: «этот удар меня убьет». Она завизжала как свинья, которую привели на бойню, и вдруг лицо мужчины, нелепо вытянувшееся и скривившееся, обозначилось красными линиями сразу в нескольких местах. Грузное тело вздрогнуло. Из глотки вырвался сдавленный стон. Рука со скалкой мертвецки опала, а затем и кусочки головы, отпиленные так ровно и искусно, что подивился бы даже палач, соскользнули на пол, превратившись в кровавое месиво с выпирающими костями черепа, кожей и волосами. От ужаса Гелата разинула рот. Она попыталась сделать вдох, но удалось не сразу. Тело оцепенело, страх по крупицам проникал в сознание. Несколько секунд длилась тишина, а затем девушка закричала, протянув руки к обезглавленному телу, свалившемуся на ее ноги.

– Нет! Господи! Нет, нет! Отец! О Боже!

Она с трудом освободилась и схватилась за голову. В следующую секунду ее вытошнило только что съеденными кусками лепешки. На глаза навернулись крупные слезы, и Гелата протяжно зарыдала, тряся мертвое тело за плечи. Она не понимала, что произошло. Женщина, все это время смиренно наблюдавшая за происходящим, побелела, глядя на то, что стало с ее мужем, и как только Гелата подала голос, с диким воплем бросилась прочь из дома.

– Помогите! Люди! Помогите, чудовище! Чудовище убило моего мужа! Кто-нибудь на помощь!

– Нет… – захлебываясь, продолжала стонать Гелата, а услышав крики матери, поняла – в случившемся обвиняют ее. «Но это не я! Я ничего не делала! Я не хотела! Это не я!» Она с трудом поднялась и, не чувствуя ног, словно в дурмане рванула за женщиной. «Поймать ее. Заставить молчать». Но та уже добежала до калитки, а Гелата, появившаяся на пороге, стала желанной добычей рьяно залаявших псов. Девушка взглянула на их клыкастые слюнявые челюсти и не рискнула спуститься. Она вернулась на кухню и в панике осмотрелась. Еще не остывший ужин. Разбитое блюдо. Распластавшийся в лужи крови труп. Сама не зная почему, девушка схватила со стены нож, дрожащими, словно не своими руками открыла окно и вылезла через него во двор. Прочь. Нестись прочь.

И она побежала. Пелена слез застилала обзор. Девушка передвигалась наобум, захлебываясь соплями и слушая, как собственное скорбное рыдание заглушает отдаленные крики матери и лай собак. Она сиганула через забор и бросилась к полям, туда, откуда совсем недавно вернулась в надежде, что сегодня будет лучше, чем вчера. Но что-то пошло не так.

Кодриллы. Могли ли они убить отца? «Но ведь их не существует! Мне померещилось! А если нет, тогда… или это…» Гелата терялась в догадках. Она не находила случившемуся разумное объяснение и продолжала бежать. Выскочив на засаженный участок, она рухнула на колени, чтобы сделать вдох. Воздуха не хватало настолько, что в голове помутилось, и девушка, сжавшись в комок, разлеглась на земле, уже беззвучно плача и проклиная жизнь. Лучше бы отец избил ее, чем это. За что он умер? Кто его убил? Гелата содрогалась всем телом. Избил, и все было бы как раньше. А теперь… «Если бы он ударил – ты была бы уже мертва». В душе Гелата знала, что это правильная мысль. Перед тем как все случилось, она думала именно об этом. Что-то спасло ее. Снова.

«Они идут», – голос прозвучал рядом, хотя девушка находилась в поле одна. Было темно. Она приподнялась и в порыве паники не придала этому особого значения. Приближался лай собак. Где-то вдалеке мерцали огни. «Они идут», – подумала Гелата и, подскочив, бросилась в лес.

Глава 40

Безумие

Гелата притаилась в кустах. Он был совсем близко. Руку протянуть – и она схватит длинные серые уши. Если бы только не мешающие ветки. В желудке громко заурчало, и прежде чем девушка успела податься вперед, кролик сиганул в сторону.

– Нет! Стой!

Она бросилась за ним, хотя и понимала, что это бесполезно. Разве догонит того, чей основной талант – побег? И все-таки есть хотелось.

– Стой!

Кролик удалялся. Его маленький хвост и лоснящаяся спина так раздражали вымотавшуюся и оголодавшую Гелату, что та от бессилия яростно вскрикнула. Послышался шлепок. Затем все