Гогуль произвел на Дидушка впечатление «среднее»: малоразвитый, может быть использован только как вспомогательный технический работник. Гогуля предполагалось использовать как «складочное место» – он в то время «открывал техническую контору». Это выразилось в том, что Гогуль заказал вывеску и купил несколько отверток за свой счет из выданного ему в счет жалованья аванса. Горбатюк отказал Гогулю в деньгах на контору, выдать же деньги авансом в счет жалованья было необходимо, так как он был теперь без определенных занятий и мог попасть «под сомнение». Дидушок пытался указать Гогулю, что ему, как старому шанхайцу, следовало попытаться пристроиться где-либо по специальности, хотя бы на маленькое жалованье. На эти рекомендации последовал ответ, что осуществить подобное очень трудно.

По мнению Дидушка, это была простая отговорка: обеспеченный ежемесячный оклад и отвыкание от регулярной работы сделали свое дело – спокойнее иметь свою «техническую контору» с несколькими отвертками в качестве инструмента.

Мнение же Горбатюка на этот счет было однозначным: вряд ли новому резиденту будет нужен такой сотрудник, так как тратить на него около 300 долларов в месяц и пользоваться снятым им помещением в качестве склада дорого, тем более что его репутация как будто была «немного подмочена», хотя сам Гогуль это отрицал. Для Центра «подмоченность» репутации Гогуля не должна была вызывать никаких сомнений.

Дидушок был вначале против знакомства с «Иностранцем», но Горбатюк настаивал на таком знакомстве – считал немаловажным взгляд со стороны с целью более объективной оценки агента. Кроме того, у «Иностранца» было такое душевное состояние, что он нуждался в моральной поддержке. Он должен был услышать, что к нему относятся не как к простому источнику, а как к своему человеку». Словом, агент должен был почувствовать почву под ногами. В сложившейся ситуации лучше всех позитивно повлиять на «Иностранца» мог только представитель Центра. О встрече с ним Дедушок не пожалел, так как вынес из этой встречи весьма положительное впечатление.

«Иностранца», как оказалось, Дедушок знал еще по Берлину и Варшаве. В 1920 г. он несколько раз встречал его в Берлине, в украинском посольстве, где он и еще два французских офицера-летчика получали от петлюровского правительства маленькие субсидии. Их держали для связи с Антантой. «Иностранец» приехал в Россию как авиатор с французской военной миссией в 1915 г. Во время войны он оказался на территории, занятой Петлюрой, и остался служить ему до 1920 г. «Иностранец» Дидушка не узнал.

Для Дидушка было теперь совершенно ясно, как «Иностранец» попал в Китай, как он стал советником нанкинского правительства и нашим агентом. Это был чистейший продукт военного времени, который, вкусив немного у Петлюры «дип-разведочной работы», уже окончательно переменил штурвал аэроплана на более интересную агентурную деятельность. А так как война почти везде закончилась и больших ролей маленьким людям в Европе не предлагали, то пришлось искать новый регион для применения своих сил. И такое поле деятельности открылось для него в Китае. По словам Горбатюка, как в Харбине, так и в Центре к «Иностранцу» относились предвзято. Это обстоятельство заставило Дидушка во время подготовки отчета взвешивать каждое слово. Из его заключения следовало, что «Иностранец» относится к нам искренне и желает у нас работать. Просто он потерял жизненную опору, а Китай таковую ему дать не может.

Ни один европеец, материально и морально всецело завися от китайцев, сталкиваясь с практической китайской действительностью, ею довольствоваться не мог. У него всегда сохранялось тяготение к европейским интересам. Однако в данном же случае, у «Иностранца», все мосты к другим европейским державам были «разобраны». Остались одни советские представители, к которым он и пришел. К тому же всю мировую войну он провел в России и свыкся с российской действительностью.

В этой связи «Иностранец» мог прийти к мысли, что, работая на советскую разведку, он имеет неплохие перспективы, которые в любом другом случае были для него заказаны. Сознательного предательства с его стороны ожидать не следовало, как и переоценивать его как крупного агента, поскольку он был «…просто средний человек с приличным образованием и хорошими манерами». Кроме информационной работы его можно было использовать для внедрения сотрудников разведки на интересовавшие нас объекты. По мнению Дидушка, через «Иностранца» можно было достичь многого. Все зависело только от того, кто и как будет им руководить.

Подводя общий итог деятельности шанхайской резидентуры, Дидушок пришел к заключению, что работа в Шанхае велась из рук вон плохо. Не удалось даже использовать то, что имелось в наличии, а таковые возможности якобы были. К неиспользованным возможностям Дидушок совершенно ошибочно отнес легальные возможности, которые предоставляли все еще сохранившиеся в Шанхае разные наши торговые учреждения. И, искажая существо нелегальной работы, он предлагал осуществлять «умелую» кооперацию нелегальной деятельности с легальной служебной деятельностью советских представителей, находившихся под «крышей» официальных и полуофициальных учреждений. К таким учреждениям относились в первую очередь представительства КВЖД в различных городах Китая. Под «кооперацией работы» Дидушок понимал «первичную вербовку» и «частичную ее обработку» советскими официальными и полуофициальными лицами на предмет передачи ее для дальнейшей разработки нелегальному аппарату.

Дидушок все никак не мог понять настоятельной необходимости перерезать пуповину, соединявшую нелегальные резидентуры с сотрудниками разведки под «крышей» сохранившихся официальных и полуофициальных советских представительств в Китае. Нелегальные резидентуры должны были становиться по мере возможности совершенно автономными, хотя заведомо предполагалось одно исключение – продолжала сохраняться связь с официальным представительством в этой стране (в даннном случае в консульстве в Дайрене и генконсульстве в Харбине) или в соседней – для приема и передачи почты курьерами.

К началу 1929 г. создание запасных баз и линий связи на военное время в виде торговых предприятий и фирм стало составной частью организационной задачи, стоявшей перед IV управлением, по обеспечениию мобилизационной готовности военной разведки в целом – обеспечения бесперебойной деятельности разведки с началом и в ходе военных действий.

Перед предприятиями и фирмами, которые должны были создаваться еще в мирное время на случай войны в качестве необходимых баз для агентурной работы, были поставлены следующие задачи:

– маскировка наших агентурных органов;

– подготовка нужных связей для проведения импортных операций военным ведомством в военное время;

– разработка плана и подготовка каналов доставки грузов в СССР из-за рубежа во время войны;

– информация о состоянии отраслей оборонной промышленности иностранных государств;

– содействие в организации связи «…по линии информации в военное время».

В конце 20-х годов советское руководство не было уверено в том, что сможет обеспечить запросы РККА в современном оружии и боевой технике без закупок за рубежом, отсюда и формулировка ряда задач, которые должны будут решать создаваемые в мирное время предприятия и фирмы с началом войны.