Пожалуй, дальше самое сложное. Магия ожидаемо не сработала.

— Повелеваю! — и опять без результата.

— Оживи! — снова безуспешно.

— Пожалуйста! — мольба осталась без ответа.

Гарб крепко задумался. Умирание — естественный ход событий. Без смерти праведные души не могут попасть в загробный мир и получить награду, а обросшие грехами и нераскаявшиеся — наказание. Только разве боги не получают достаточно молитв и через это сил от живых? Разве не выгоднее, чтобы смертные жили и продолжали возносить им хвалу? Получается, смертные умирают для чего-то.

— Думай! — гоблин сжал зубы до боли в сведенных скулах.

Может, дело в том, что смертные перестают нуждаться в богах, если живут слишком долго? Хотя, достаточно вспомнить собственное племя. Старые самки больше всех молились Бирканитре, но это как раз можно объяснить страхом приближающейся смерти. Неужели Сандро все-таки не ошибся?

— Думай, дурная башка! — когтистая рука отвесила не находящей решения голове звонкую оплеуху.

Как и зачем вся эта круговерть работает?

За время своих путешествий шаман накопил много знаний о том, что происходит с душами после смерти. Порой сведения противоречили друг другу, но общая картина складывалась. Если некромант прав в своих предположениях, то боги так же, как и жахани с пуутами, нуждаются в душах, потому что другого источника Дэ для них нет. Это плохая новость для смертных, ведь выходит, что душам уготована роль сосудов с вкусной и полезной энергией и только.

Значит, никакой награды и рая по ту сторону нет. Но почему именно смертные?

— Ну же! — почти зарычал Гарб.

Ответ пришел сам собой. Конечно! Дэ в изобилии встречается только на Лумее, а богам сюда вход закрыл сам Део, и они привели на Лумею смертных, чтобы потом питаться их душами. Просто таким способом удобно добывать Дэ из первого мира, раз уж Вседержитель оставил эту лазейку. Поэтому те боги, которые смертных не сотворили или не сумели привести на Лумею, стали слабее остальных. Значит, все легенды о сотворении смертных — ложь, и боги «любят» своих «детей» только как еду. Конечно! Все сходится. Поэтому боги брезгуют душами грешников, от которых разит Умброй.

Гоблин вспомнил запах тлена, который несла с собой тень брата Каввеля, и его чуть не стошнило от одной мысли.

— Надеюсь, это не так, — прошептал Гарб, ошарашенный собственными выводами.

Вспомнил он и свое видение. Быр-Хапуг и Триединый, вроде бы, созданных ими существ любили по-настоящему и заботились о них, кто как умел. Эльф даже напал, потому что его детишек кто-то испортил. Может, не так все и плохо.

Только ведь есть еще Шеол, где обитают отвергнутые богами и слишком сильные для адских охотников души. Есть Умбра — порождение мрака и энергии смерти Тэ, питающееся шелухой от душ, которые забирают демонические охотники. И есть Неган — нечто совсем чуждое богам.

— Осталось сопоставить, — гоблин наколдовал себе стул и сел на него, подперев кулаком подбородок.

Мыслить счетной машиной невероятно утомительно, а Гарб в этом состоянии пребывал уже больше часа, и силы стремительно покидали его.

Что есть душа? Сосуд для Дэ, почему-то несущий в себе личность и ее память. Но, если взглянуть на вопрос шире, то что это такое? Легенды гласят, что боги сотворили смертных, вдохнув часть своих сил в глину, камень, древесину и другие материалы. Если души — часть богов, то почему все смертные не воспринимаются демонами как боги? Хиенна далеко не сразу догадалась о божественной искре в Гарбе, а про остальных ничего такого не говорила.

Что если душу создали не боги? Но кто тогда? Или что? На эти вопросы пока ответить нечем. Можно предположить, что души создала Умбра, но это очевидный бред, ведь миру теней свет души противен. Неган?

Слово шевельнулось где-то в глубинах памяти, но ничем не отозвалось. На ум пришла недавняя встреча с таинственным существом, собирающим кровь богов. Оно замыслило разрушить творения Део. Де Деса тоже говорил, что Неган хочет уничтожить вселенную. Какой в этом смысл? Все неправильно — так оно сказало. Может, там в кургане и есть Неган?

Гарб поморщился. Философские рассуждения об устройстве вселенной никак не приблизили его к разгадке, а время продолжало свой неумолимый бег. Чем дольше душа находится в Шеоле, тем больше она теряет связь с телом.

Почему у богов не получается воскрешать смертных своей волей? Гарб вернулся к тому, о чем думал раньше. Может, им это и не нужно? Они просто не хотят. В самом деле, какая богу разница, где находится верный ему смертный — на Лумее или в его царстве?! Если разницы нет, то нет смысла тратить силы на чье-то воскрешение.

— Но я-то хочу! Хочу, чтобы ты жила здесь и сейчас! Вернись и живи, прошу тебя!

Посох еще раз коснулся лба девчушки. На этот раз ее веки вздрогнули, и глаза широко распахнулись. Рот тоже раскрылся для крика, но взгляд упал на возвышающегося над ней гоблина.

— Ты пришел, милый мой! Ты спас меня! — слезы крупными каплями потекли из глаз Крохотыри. — Она, а потом они…

— Все будет хорошо, теперь точно, — ласково сказал Гарб и тоже отчего-то ощутил соленую влагу на губах.

Усталость внезапно подкосила его, и большой гоблин сполз со стула, погружаясь в сон без сновидений.

* * *

— Тыря?

— Проснулся наконец? Очень хорошо. О девчонке не беспокойся, она осталась у хапугов. Должен признаться, я восхищен проделанной работой.

Гарб с трудом разлепил веки. Руки и ноги затекли, но размять их не получилось. Гоблин дернулся. Вмурованные в стену браслеты надежно удерживали запястья и щиколотки. Пламя факелов плясало на их тусклом металле, и память услужливо напомнила, что такой используют для особо опасных магов. И действительно, магия в его теле словно задремала. Как и тогда в трюме, не давая ни малейшего шанса на спасение. Что-то подсказывало, что в этот раз Михеля рядом не окажется.

— Извини, для божественной крови пока ничего лучше не придумали, — сокрушенно подтвердил Сандро, — поэтому цепи обычные антимагические. Уверяю, это просто необходимая мера предосторожности.

Некромант стоял посреди каменного мешка, к стене которого приковали гоблина. В руке мерзавец держал реликвию. Посох для его небольшого роста смотрелся скорее шестом.

Да как он посмел? Гнев пополам с паникой захлестнул Гарба: он опять один без друзей и без посоха. Шаман дернулся всем телом, но оковы все так же не позволили сдвинуться с места ни на полдюйма. Человек даже не подумал ехидно улыбнуться или как-то еще выказать злорадство. Только подождал, пока