— Пошли туда?

— Идем. Только обогнем камни справа, чтобы ему труднее было нас заметить.

Бельгиец кивнул, и они торопливо спустились со своего наблюдательного пункта. Ари шел первым, укрываясь за камнями. Они сделали большой крюк к западу. Облачное небо постепенно окрашивалось в оттенки алого, а вершины деревьев гнулись под нескончаемыми порывами ветра.

Наконец они добрались до подножия каменного круга.

Ари почувствовал, как бешено забилось сердце. Интуиция подсказывала ему, что все завершится здесь и сейчас. Или, может, он пытался убедить себя в этом, чтобы собраться с духом. Потому что, если это не так, вряд ли ему хватит сил продолжить борьбу. Поражение теперь исключено. Только не после всего, что они пережили.

Все завершится здесь.

Одна за другой ему вспоминались картины последних месяцев. Привязанный к столу труп Поля Казо с опустошенным черепом. Тела других жертв. Шесть тайных страниц из тетрадей Виллара из Онкура. Спуск в чудотворный колодец. Преждевременно закрытое расследование. Разрыв с Лолой. Три взломанные квартиры. Убийство Сандрины Мани. Встреча с Мари Линч. Ночь, которую он провел с ней. И вот теперь Эквадор… И наконец последнее видение — полумертвый Кшиштоф, распростертый у подножия скалы.

Ну уж нет, о поражении нечего и думать. Слишком дорого стоила ему эта история.

Он сделал бельгийцу знак, не оставлявший места сомнениям. Оба вынули оружие, поднялись на пригорок и вскарабкались на большой гранитный блок. Открывшееся им зрелище превосходило все, что они могли вообразить.

В центре каменного круга в земле было выкопано отверстие — как будто находишься в жерле старого потухшего вулкана. Тысячи булыжников были выложены концентрическими кругами до самого каменного алтаря, перед которым, скрестив руки на голой груди, стоял таинственный Вэлдон.

Худой как мертвец, с запрокинутой головой и взлохмаченными ветром волосами, он словно впал в мистический транс. То было зрелище из другой эпохи, подобное ожившей библейской гравюре.

Засевшие на скале Вламинк и Маккензи обменялись удивленными взглядами.

— Что он тут делает? — пробормотал озадаченный агент.

Ари пожал плечами. Он выпрямился, намереваясь спуститься внутрь каменного круга, но его движение прервала череда невероятных событий, погрузившая их обоих в полное смятение.

Сначала из центра этой странной арены донесся голос Доктора. Такой низкий и мощный, что он казался усиленным, преображенным, перекрывающим даже оглушительные завывания ветра.

— Не приближайтесь, Маккензи! — крикнул Доктор, не сдвинувшись с места.

Как он, стоя к ним спиной, с закрытыми глазами, мог догадаться об их присутствии? Или он заметил их уже давно? Каким образом он в таком шуме мог расслышать их шаги?

— Возвращайтесь! Поверьте, здесь вам больше ничего не добиться, Ари!

В тот самый миг, когда Вэлдон произнес эти слова, солнце, словно по волшебству, прорвалось сквозь тучи и первые его лучи осветили вершину.

Это было потрясающее и фантастическое зрелище.

Одна за другой высокие черные скалы вспыхивали под натиском утреннего светила, и их сверкающая поверхность, казалось, превращалась в золото, будто свинец в самых безумных мечтах алхимика-недоучки. Таинственная игра отражений тысячекратно усилила свет в центре высоких камней, так что ослепленным Маккензи и Вламинку поневоле пришлось закрыть глаза руками.

Ари, стиснув зубы, устоял, но бельгиец, повинуясь инстинкту самосохранения, отступил, чтобы укрыться по другую сторону монолита.

И тут что-то сильно ударило Маккензи в лоб. Камень, брошенный бурей. На миг ему показалось, что он теряет сознание. Ноги подкосились, и он рухнул, судорожно вцепившись руками в неровные края скалы. Голова закружилась, и мир вокруг него качнулся. Кое-как он поднялся в этом вихре воздуха и света и, полуприкрыв глаза, соскользнул на твердую землю, чтобы попытаться догнать Доктора. Нельзя позволить ему сбежать.

Ноги больно стукнулись о каменистую почву. По вискам стекала липкая кровь. Тошнота подступила к самому горлу. И все же он попытался идти, совладать с собой, но у него ничего не вышло.

Сцена, разворачивающаяся в нескольких шагах от него, представлялась ему зыбким и обманчивым сном, обрывочными образами, тонущими в золотистом сиянии солнца.

Он увидел, как Вэлдон, преодолевая ветер, величественным жестом воздел руки над головой. И тут же в его ладонях вспыхнул красный огонь. Кристалл Рубедо. Камень разгорался все ярче и ярче, словно электрическая лампа. Он как будто впитывал в себя весь окружающий свет, поглощая ослепительные лучи, отраженные скалами.

Прикрыв лицо, шатаясь, Ари шагнул вперед. Еще один шаг. Ему послышались крики. Какое-то заклинание. Он разобрал несколько слов: «Так ты обретаешь славу всего мира. Поэтому от тебя отойдет всякая тьма». Где-то он их уже слышал. Даже рев бури не мог заглушить истерический голос Доктора: «Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших областей мира!»[75]Ари узнал слова из «Изумрудной скрижали»…

Втянув голову в плечи, борясь с разбушевавшейся стихией, он продолжал идти вперед. Всего несколько шагов отделяло его от Доктора, когда у него на глазах свершилось немыслимое и он сам не знал, не повредился ли он рассудком.

Свет, излучаемый кристаллом, вырвался на свободу мощным взрывом, страшным краснозолотым всполохом. Ари инстинктивно зажмурился и скорчился.

Когда он снова открыл глаза, все тело Вэлдона пылало.

Потрясенный Маккензи несколько секунд не мог сдвинуться с места, не способный понять, осмыслить это невероятное зрелище. Ему никак не удавалось объяснить этот феномен, единственным свидетелем которого он стал: его картезианский ум противился мелькавшим в голове сверхъестественным объяснениям. И все же это ему не снилось: Вэлдон, все еще стоявший перед каменным алтарем, горел, покорно ожидая смерти.

Едва стряхнув с себя оцепенение, Ари кинулся к Доктору, хотя и понимал, что ничего не сможет поделать. Оказавшись рядом, он увидел, как рухнуло обугленное тело старика, так и не издавшего ни единого крика.

Ошеломленный аналитик упал на колени. Он и сам не знал, как долго не мог пошевелиться, до глубины души потрясенный этим апокалипсическим зрелищем. Он перестал ощущать ход времени.

Когда наконец к нему подошел Вламинк, солнце поднялось выше, и лучи, отражавшиеся от каменного круга, уже не слепили глаза. Гора приобрела свой обычный цвет.

Агент ССЦ бросился к Маккензи. По распростертому перед ними обгоревшему трупу Вэлдона все еще пробегали язычки пламени, словно блуждающие огоньки, пустившиеся в безумную пляску.

— Что?.. Что случилось? — пробормотал бельгиец.

— Не знаю, — признался Маккензи, переводя на него остекленевший взгляд.