грязных денег, но узнать о его многочисленных роскошных многоэтажных кондоминиумах и коммерческой недвижимости было неожиданностью.

Рекс наклонился, его проколотая бровь высоко поднялась.

— Нихрена себе! Что вы, ребята, собираетесь делать со всеми этими деньгами?

— Вы должны купить один из этих частных островов. Как Опра, — Калеб подзывает кого-то из обслуживающего персонала и отправляет в рот креветку, обернутую беконом.

— Сорок два миллиона долларов, — повторяет себе под нос Оуэн, звуча потрясенно. — К черту остров. Подари немного денег своим парням, чувак.

— Доминик Морретти умер, а вы, ребята, получили все его деньги? Бл*дь. — Рекс покачал головой. — Хотел бы я, чтобы мой отец был мертвым куском сутенерского дерьма, — он отхлебывает остатки пива.

— Рэйвен была его ближайшей родственницей. Это ее деньги. У нее на них свои планы.

Калеб встает со своего барного стула.

— С ее и твоими деньгами, вы могли бы скупить половину Вегаса.

— Не-а. Мой выигрыш за титульный бой по сравнению с этим выглядит как жалкие гроши.

Я сжимаюсь от удушающей тесноты моего пиджака. Не могу дождаться, когда сниму этот смокинг. А вот Рэйвен отлично справляется с формальной одеждой. Моя кровь нагревается и заставляет меня искать ее.

Она на танцполе, который организаторы вечеринки поставили на моем заднем дворе. Блейк кружит ее, белое свадебное платье развевается у ее ног. Топ без бретелек соблазнительно приподнимает ее грудь. Я рассеянно дергаю за воротник своего смокинга. Он свободен, напоминая мне о том, что я снял галстук и расстегнул верхнюю пуговицу, когда восторгался своей женой в лимузине по дороге домой.

Не могу дождаться, когда смогу снять с нее это платье.

— И что она собирается делать со всеми этими деньгами? — Оуэн отрывает меня от моих фантазий.

Я делаю глоток пива.

— Она купила своей маме дом. И основала «Убежище Рэйвен».

— Да, я знаю это, но что насчет остальных тридцати с чем-то миллионов?

— Она планирует направлять их в фонд по мере поступления.

Я ищу Милену в толпе. С той ночи в хижине она стала такой мамой, о которой всегда мечтала Рэйвен: внимательной, любящей, заботливой. На днях я вошел и увидел их, развалившихся на диване и смотрящих «Крутой тюнинг». Их глаза были прикованы к экрану, пока Милена крутила прядь волос своей дочери.

Благодаря Милене, моей маме и Еве, Рэйвен удалось открыть и запустить «Убежище Рэйвен». Фонд предоставляет реабилитацию, профессиональную помощь, жилье и консультации для проституток, выходящих из бизнеса. Место уже заполнено девушками из бизнеса Доминика.

— Это крутое дерьмо, чувак, — Рекс играет со своим кольцом на губе.

— Что за крутое дерьмо? — ее голос привлекает мое внимание. Рэйвен больше не девушка, которая не умеет ругаться, она может бросать бомбы наравне с лучшими из нас.

Она подходит к нам с Блейком под руку.

— Кажется, они говорили обо мне, малышка, — Блейк берет пиво. — Не знаю, заметила ли ты, но я чертовски крут.

Калеб встает со своего барного стула и подталкивает его к ней, предлагая ей присесть.

— Мы говорили о «Убежище Рэйвен».

Блейк опускается на барный стул, заслужив хмурый взгляд Калеба.

— Спасибо, чувак.

Она подходит ко мне, с шампанским в руке. Легкий румянец окрашивает ее щеки.

— О.

Я обхватываю рукой ее миниатюрную талию и прижимаю ее к себе.

— Этим поступком ты претендуешь на святость, принцесса, — Оуэн качает головой. — Не знаю, смог бы ли я отдать такие деньги.

Ева протискивается между Блейком и Рексом в баре.

— Рэйвен не про деньги. Черт, она отдала бы все до последнего цента, если бы это означало заботу о ком-то другом, — она берет открытое пиво, которое я только что поставил перед Калебом, и делает глоток.

— Спасибо, Калеб.

— Черт, девочка, — разочарованно бормочет Калеб.

Рэйвен потягивает свое шампанское и пожимает плечами.

— Эти деньги не мои. Они принадлежат тем женщинам. Они продавали свои тела, а он получал выгоду, — она проверяет часы и поворачивается к парням в баре. — Я просто возвращаю их им.

Парни ворчат про себя, вероятно, все еще потрясенные тем, что Рэйвен не оставила себе даже несколько миллионов.

Ева покачала головой, на ее лице появилась понимающая улыбка.

— Кто-нибудь хочет покружиться на танцполе? — ее глаза пробежались по доступным партнерам по танцам. — Давай, Блейк.

— Черт, женщина. Я только что с танцпола. Дай парню секунду на перезагрузку, — Блейк откидывается назад, опираясь ногами на перекладину стула.

Лицо Евы озаряется лукавой улыбкой.

— Ах, да. Точно. Большинство парней не могут работать всю ночь напролет. Слабакам не хватает, кхм, выносливости, — она смотрит на меня. — А как насчет тебя, Джона? Ты выглядишь как парень, который…

— Это чушь, — Блейк вскакивает на ноги. — У меня гораздо больше выносливости, чем у него, — он указывает на меня большим пальцем через плечо. — Теперь на танцпол, женщина.

Ева подмигивает Рэйвен и уходит с Блейком.

Я поворачиваю Рэйвен к себе и обнимаю ее, грудь к груди. Парни переключают свое внимание на телевизор. Я провожу пальцем по ее обнаженному плечу и вверх к шее, откидывая длинные волосы за спину.

— Эти серьги, которые подарила тебе мама, выглядят потрясающе. Они почти такого же цвета, как твои глаза, — я целую ее в шею.

Она прикасается к серьгам с бриллиантами цвета аквамарина.

— Она сказала мне, что они принадлежали моей бабушке. Я люблю их. Они идеальны. Весь этот день идеален, — она улыбается. — До сих пор не могу поверить, что нас поженил Либераче.

— Эй, ты сама его выбрала. У нас мог быть азиатский Элвис, или трансвестит Мэрилин Монро.

Она смеется и прижимается ко мне. Я обхватываю ее рукой и целую в макушку.

— Он получил работу из-за костюма со стразами. Каждый его дюйм был усыпан ими.

— Только в Вегасе.

— Ты видел, как Гай танцевал с моей мамой? Мне кажется, он на нее запал, — она очаровательно сморщила носик.

— Это было мило с его стороны, что он выдал тебя замуж сегодня. Он хороший человек. Милена могла бы найти и похуже.

Ее огромные сине-зеленые глаза смотрят на меня.

— Ты не думаешь…

Я пожимаю плечами, мои губы подрагивают.

— Они были бы милой парой.

— Фу. Это было бы как…

— Как если бы твоя мама и твой папа переспали.

Теперь ее очередь пожимать плечами.

— Хорошее сравнение.

— Вы оставили мне танец, миссис Слейд? — мои слова, сказанные шепотом ей на ухо, заставляют ее дрожать. Я прослеживаю линию поцелуев по ее шее.

— Конечно, — она наклоняет голову, открываясь мне. — Но уже пять.

Я отстраняюсь и смотрю на нее.

— И что?

Она смотрит на шестидесятидюймовый плоский экран, висящий на стене позади меня. Ее