Наконец Анжела, пройдя между скамьями, обогнула разъяренного, распушившегося Солембума, по-прежнему сидевшего, скорчившись, над убитым послушником, и аккуратно переступила через тела тех троих, которых прикончил Эрагон. Как только она подошла ближе к Верховному Жрецу, тот начал биться, точно рыба на крючке, извиваясь всем телом и пытаясь отползти от нее как можно дальше. И сразу же его воздействие на сознание Эрагона существенно ослабело, хотя и не настолько, чтобы он рискнул нанести ему удар мечом.

А травница, подойдя к Верховному Жрецу, остановилась, пристально на него глядя, и тот, немало удивив Эрагона, полностью перестал сопротивляться. Он просто лежал, тяжело дыша, на скамье и с минуту, наверное, смотрел своими глубоко запавшими глазами на маленькую женщину с суровым лицом и всклокоченными кудрями. Пока они испепеляли друг друга взглядами, между ними явно шла некая невидимая борьба воли и разума.

Затем Верховный Жрец вздрогнул и отвел глаза. Слабая усмешка появилась на устах Анжелы. Она бросила свой кинжал на скамью и откуда-то из складок платья извлекла другой, совсем маленький, кинжальчик с лезвием цвета темного заката. А потом, наклонившись над жрецом, едва слышно прошептала:

— Тебе следовало бы знать мое имя, безъязыкий! Если бы ты его знал, ты никогда бы не осмелился противостоять нам. Дай-ка, я назову его тебе…

И она что-то очень тихо, чтобы стоявший рядом Эрагон не смог ее услышать, сказала на ухо Верховному Жрецу. Тот, услышав это, побелел. Рот его непроизвольно раскрылся, превратившись в страшноватый черный овал, и жуткий неземной вой вырвался из его глотки. И тут же весь храм ответил ему сводящим с ума громогласным эхом.

— Ох, да заткнись ты! — в сердцах воскликнула Анжела и вонзила тот маленький кинжал с лезвием цвета заката жрецу прямо в грудь.

Клинок вспыхнул белым светом, точно раскаленное железо, и исчез со звуком, напоминавшим отдаленный раскат грома. Плоть вокруг нанесенной им раны тоже вспыхнула, как сухое дерево, и стала быстро превращаться в тонкий темный порошок, похожий на золу, ссыпавшийся куда-то в глубь грудной клетки. И Верховный Жрец, захлебнувшись клокочущим хрипом, внезапно затих.

Магическое заклятие действовало быстро. Оно поглотило и все остальное тело жреца, превратив его в горстку черной ныли, отдаленно напоминавшую человеческую голову и торс.

— Ну, вот и дело с концом! — сказала Анжела и решительно кивнула.

Эрагон встряхнулся, словно очнувшись от дурного сна. Теперь, когда ему больше уже не нужно было оказывать мысленное сопротивление Верховному Жрецу, он услышал громкий звон храмового колокола — громкий, настойчивый, сразу напомнивший ему, как раззаки преследовали их с Бромом в тот раз, когда они впервые посетили Драс-Леону.

«Муртаг и Торн вскоре будут здесь, — подумал он. — До этого нам надо успеть убраться из храма».

Он спрятал меч Анжелы в ножны и передал его травнице.

— Спасибо, — сказал он, — я думаю, теперь он тебе самой понадобится.

А сам, оттащив в сторону трупы послушников, вытащил из-под груды тел свой Брисингр. И как только он почувствовал в руке знакомую рукоять, душу его охватило невероятное облегчение. Меч Анжелы был, безусловно, замечательным и весьма опасным клинком, но это было не его оружие. Без Брисингра Эрагон неизменно чувствовал себя незащищенным, уязвимым — точно такое чувство он испытывал, когда их разлучали с Сапфирой.

Еще некоторое время ему понадобилось, чтобы отыскать свое кольцо, которое закатилось под одну из скамей, и ожерелье, подаренное ему гномами. Ожерелье оказалось намотанным на ручку носилок Верховного Жреца. Под телами убитых жрецов Эрагон отыскал также меч Арьи, чему она была очень рада. А вот от перевязи Белотха Мудрого не было и следа.

Эрагон заглянул под каждую скамью, внимательно осмотрел алтарь и все вокруг, но перевязи не нашел и с отчаянием воскликнул:

— Здесь ее точно нет! Они ее, должно быть, в своих проклятых туннелях спрятали! — И он повернулся к той стене, что скрывала ведущую вниз лестницу и проход в нижние залы и коридоры. — А может, и где-нибудь здесь, в храме… — Он озирался, не зная, куда в первую очередь отправиться на поиски.

Бормоча себе под нос заклинание, способствующее поискам нужного предмета, Эрагон бродил по храму, но в ответ возникало лишь ощущение некой гладкой серой пустоты. Как он и опасался, перевязь Белотха жрецы успели окутать магической защитой, которая не позволяла иным существам видеть или касаться ее; похожая магическая защита была у Брисингра, не позволяя чужим пользоваться этим мечом.

Эрагон нахмурился и сделал шаг к винтовой лестнице, явно собираясь спуститься в подземелье.

Колокол зазвонил еще громче.

— Эрагон, — окликнула его Арья с противоположного конца храма, поудобнее укладывая на плече безжизненное тело послушника, — нам надо идти.

— Ноя…

— Оромис понял бы. Это не твоя вина.

— Но я…

— Оставь! Эта перевязь уже не раз терялась. И ее находили. И мы, конечно же, отыщем ее. Но сейчас мы должны спешить. Идем скорей!

Эрагон выругался, резко развернулся и бросился к Арье, Анжеле и Солембуму, которые уже стояли у дверей храма.

«И надо же было потерять самую ценную из своих вещей!» — Эрагону казалось почти святотатством бросить здесь перевязь после того, как столько жизней было отнято, чтобы наполнить ее энергией. И потом, его не оставляло предчувствие того, что эта энергия в ближайшее же время очень ему понадобится.

Когда они с Анжелой с огромным трудом отворили тяжелые двери, Эрагон тут же послал мысленную весть Сапфире о том, что с ними все в порядке. Он прекрасно знал, что дракониха кружит где-то над городом, ожидая, когда он сможет с нею связаться, и решил, что теперь уже можно и не скрываться. В общем-то, теперь Эрагону было все равно, почувствует ли его присутствие Муртаг или кто-то еще из магов Гальбаторикса.

И как только его мысли переплелись с мыслями Сапфиры, исчезло наконец то щемящее чувство, что сжимало ему грудь, не давая нормально дышать.

«Что вас так задержало?» — воскликнула Сапфира.

Эрагон прямо-таки физически ощущал ее волнение и знал, что она наверняка уже подумывала, не превратить ли ей этот город в руины, чтобы можно было спокойно отправиться на поиски своего «маленького брата».

Эрагон достаточно быстро рассказал ей о минувших событиях и увидел, что за это время Арья, Анжела и кот-оборотень уже успели сбежать с крыльца храма вниз по широким ступеням лестницы.

И он, не сделав ни малейшей паузы и не давая Сапфире возможности разобраться в его беспорядочных чувствах и воспоминаниях, сказал ей:

«Нам нужно, чтобы ты их отвлекла. Прямо сейчас!»

Сапфира сразу же все поняла, и он прямо-таки почувствовал, как она стрелой понеслась вниз.