Пробираясь по темной стороне очередного переулка, он чувствовал, как в душе его ворочается тугой колючий ком тревоги. У него снова заболел живот. Он облизнул губы, чувствуя подступающую к горлу тошноту.

«Только бы Эрагон сумел открыть эти ворота! Иначе мы тут напрочь застрянем, и нас попросту перережут, точно ягнят на бойне».

Грохот рушащихся каменных стен заставил Эрагона остановиться и оглянуться.

Между крышами двух домов был виден зубчатый шпиль храма. Точнее, то, что от него осталось, — огромный столб пыли, взметнувшийся к облакам.

Эрагон улыбнулся: молодец! Он был горд своей Сапфирой. Когда нужно посеять хаос в рядах противника, драконам нет равных.

«Ну, продолжай в том же духе, — думал он. — Разнеси весь Хелгринд на куски! Похорони их проклятое святилище под грудой камней в тысячу футов высотой!»

И он бросился по темной, извилистой улочке догонять Арью, Анжелу и Солембума. Город просыпался, на булыжных мостовых появилось уже довольно много людей: торговцы открывали свои лавки, ночные сторожа шли домой спать после службы, пьяные аристократы возвращались с ночных гулянок, а бродяги, которым пришлось ночевать у кого-то под дверью, расползались по своим углам. Немало попадалось и солдат, спешивших к городским стенам.

Но все эти люди то и дело останавливались и с ужасом смотрели в сторону храма — над ним в воздухе сражались два дракона, и шум этого сражения был слышен в каждом уголке города. И жители Драс-Леоны — от обшарпанного, нищего до закаленного в боях воина и богато одетого аристократа — были настолько поглощены этим жутким зрелищем, что на Эрагона и его спутников внимания никто не обращал. Ну что ж, решил Эрагон, значит, мы с Арьей вполне похожи на обычных горожан. Но это, конечно, только с первого взгляда.

Он настоял на том, чтобы Арья оставила несчастного послушника, который по-прежнему был без сознания, в одном из переулков на приличном расстоянии от храма.

— Я обещал, что мы возьмем его с собой, но я никогда не говорил, куда именно мы сами направляемся, — пояснил он. — Отсюда, надеюсь, он и сам сумеет найти дорогу, когда очнется. — Арья спорить не стала; похоже, она и сама испытала облегчение, освободившись от этой ноши.

Пока они поспешно пробирались к южным воротам, Эрагон все время озирался, узнавая и не узнавая знакомые места. Его последнее посещение Драс-Леоны завершилось бегством по таким же грязным улочкам между накрепко запертыми домами, и тогда его единственной надеждой на спасение было добраться до каких-нибудь городских ворот, прежде чем слуги Империи его обнаружат. Только теперь он боялся не каких-то раззаков, а чего-то, безусловно, куда более грозного.

Он снова посмотрел в сторону храма. Сапфире нужно было продержаться еще хотя бы несколько минут, отвлекая на себя Муртага и Торна, и тогда продвижение варденов будет уже не остановить. Однако минуты во время боя могут быть подобны часам, и Эрагон отлично понимал, как быстро и неожиданно может перемениться соотношение сил.

«Держись! — думал он, хоть и не посылал эту мысль Сапфире, чтобы ничем ее не отвлекать и самому не отвлекаться. — Ну, еще немного, а?»

Улочки становились все уже и извилистей: они явно приближались к городской стене; нависавшие над головой здания — в основном это были жилые дома — заслоняли собой небо, и лишь иногда можно было увидеть узкую лазурную полоску. Сточные канавы были полны до краев, и от них исходила такая вонь, что Эрагону и Арье приходилось закрывать нос рукавом, чтобы пощадить свое тонкое обоняние. А вот травницу Анжелу эта вонь, похоже, ничуть не трогала. Зато Солембум неумолчно ворчал и раздраженно дергал хвостом.

Внимание Эрагона привлекло какое-то движение на крыше ближайшего дома, но то, что там промелькнуло, тотчас же и исчезло. Однако он продолжал смотреть в том же направлении и через некоторое время начал различать кое-какие странные признаки: белое пятно на покрытых черной сажей кирпичах каминной трубы; странные, заостренной формы силуэты на фоне ясного утреннего неба; какие-то маленькие округлые предметы размером с монету, ярко сверкавшие в тени.

Он был потрясен, догадавшись, что это такое: крыши домов буквально облеплены десятками котов-оборотней! Все они были в зверином обличье и ловко перепрыгивали с одной крыши на другую, безмолвно следуя за Эрагоном и его товарищами по темным городским закоулкам.

Эрагон понимал, что эти неуловимые существа соизволят помочь им разве что в самых отчаянных обстоятельствах; коты-оборотни хотели как можно дольше сохранить тайну их присоединения к варденам, опасаясь, что об этом узнают слуги Гальбаторикса. И все же ему сразу стало как-то спокойней.

Улица привела их к перекрестку, от которого в разные стороны расходилось еще пять улочек. Эрагон посоветовался с Арьей и Анжелой, и они решили не отступать от выбранного ранее направления.

Через полсотни шагов выбранная ими улочка вдруг резко свернула в сторону и вывела их прямо на площадь перед южными воротами Драс-Леоны.

Эрагон остановился.

Там уже собралось несколько сотен солдат, которые суетились, надевая доспехи и разбирая оружие; командиры покрикивали на них и отдавали приказы. Золотистая нить, которой были вышиты красные туники солдат, так и сверкала на солнце.

Присутствие такого количества воинов ошеломило Эрагона, но еще больше ошеломило его то, что горожане успели насыпать перед воротами огромную груду камней и щебня, чтобы не дать варденам вломиться в город.

Эрагон выругался. Да им и за несколько дней не разобрать эту груду! Сапфира, конечно, могла бы за несколько минут расчистить подход к воротам, вот только Муртаг и Торн ни за что ей такой возможности сейчас не предоставят.

«Нужно их чем-то отвлечь», — думал Эрагон. Но чем? В голову ему пока ничего не приходило, и он все же решил посоветоваться с Сапфирой. В том, что она услышала его мысленный призыв, он не сомневался, но объяснить ей ситуацию так и не успел: как раз в этот момент один из воинов Гальбаторикса вдруг замер и заорал, указывая остальным на Эрагона и его спутников:

— Повстанцы!

Эрагон выхватил из ножен Брисингр и прыгнул вперед, пока и все остальные солдаты не успели осознать это громогласное предупреждение. Выбора у него не было. Отойти назад означало бросить варденов на растерзание силам Империи. И потом, не мог же он оставить Сапфиру! Ей одной с Торном, и со стеной, и с солдатами ни за что не справиться.

С громким криком Эрагон бросился на врагов, и Арья последовала его примеру. В бешеной атаке они прорубили себе среди изумленных, растерявшихся солдат настоящую тропу; некоторые из них, похоже, так и не поняли, что Эрагон — это враг, пока он их не заколол.

На площадь посыпался дождь стрел — это стреляли лучники, находившиеся на стене. Несколько стрел отскочили от окутывавшего Эрагона магического панциря, убив или ранив стоявших с ним рядом солдат Империи.

Но хотя Эрагон поворачивался во все стороны чрезвычайно быстро, он все же не успевал одновременно блокировать удары всех мечей, копий и кинжалов, направленные в него, и чувствовал, как его силы тают с ужасающей скоростью. Ведь ему еще приходилось поддерживать собственную магическую защиту, иначе солдаты его давно бы прикончили. Он отлично понимал: если им в ближайшие минуты не удастся пробиться к воротам, то силы их вскоре кончатся, и тогда всякое сражение будет бесполезным.