– Хорошо, – пожал я плечами и приглашающе показал на девушек рукой, – пусть осмотрит.

– Селая, глянь, как там девочки, – указывает Грон своей дочери на саркалок.

– Секунду. – И его дочка мгновенно оказывается рядом с нами.

«Так она ещё и плетением локальной телепортации умеет пользоваться», – поражённо гляжу я на дочь капитана наёмников.

Но в ней нет способностей к управлению этим типом магии. Странно.

Однако, всмотревшись в её менто-информационное поле, понимаю, что нет, это не плетение. Это её врождённая способность, как и у многих в этих мирах. Ей вот досталось это необычное умение, мгновенно перемещаться в пространстве. Неплохая способность, особенно для бойца, воина, убийцы или наёмника. Но магу жизни она ни к чему, так что придётся сделать так, чтобы это её умение не пропадало зря. Нужно будет и её обучить хотя бы основам боя, только её отец почему-то до сих пор не сделал этого. Не знаю, но, как мне кажется, это может однажды спасти ей жизнь. Глупо игнорировать такое преимущество перед всеми остальными, тем более данное ей от рождения.

Селая осмотрела девушек и даже наложила на каждую из них плетение «Малое исцеление».

– С ними всё в порядке, – сказала она мне и отцу, – даже удивительно, как такое возможно? Ведь я могу оценить ту силу удара, что нанесли арбалетные болты.

– Просто он не хотел их убивать и стрелял туда, где смог бы причинить им наименьшие повреждения, – тихо проговорил Слонг. – Верно? – спросил он меня.

– Верно, – согласился я.

– Но как такое возможно? – задал тот же вопрос теперь наёмник, соплеменник Грона. – Это же саркалки. Ты знал это? – И он вопросительно посмотрел на меня. Но отвечать я не собирался, поэтому он продолжил: – Ведь мы даже не видели, как они двигаются, а скорость восприятия у нас гораздо выше, чем у тебя. Как ты смог?

– Посмотри туда, – вместо меня ответил ему телохранитель, махнув рукой в сторону девушек, – неужели вы до сих пор не поняли, – и он разводит руками, – да он с самого начала наверняка знал, кто они. И именно поэтому они сейчас лежат там бесчувственными тушками, а он сидит и попивает кофе, будто речь идёт вовсе не о нём. Вы до сих пор не поняли, что он всё это затеял только затем, чтобы случилось то, что случилось.

Честно говоря, не ожидал от него такой горячности. Видимо, и его всё-таки пробрало моё представление, но, скорее всего, не тем, что оно состоялось, а тем, как оно проходило. Он не понимал, что произошло, а главное, не понимал – как. Именно это его, похоже, и раздражало больше всего.

«Не любит Слонг вопросы, на которые у него нет ответов», – усмехнулся я.

– А что должно было случиться? – тихо спрашивает у него Селая.

– Они должны были проиграть, – будто про себя говорит телохранитель.

– Но зачем? – вновь спрашивает она.

– А это вы спросите у него, ведь всё это представление для них разыграл он, а не я. – И, странно резко успокоившись, Слонг откидывается на спинку кресла.

Селая переводит осуждающий взгляд на меня:

– Зачем? Зачем ты поступил так с ними?

Этот же вопрос читался и в глазах Дарии.

Странно, но остальные более спокойно отнеслись ко всему произошедшему. Даже больше, Грон вообще с какой-то скрытой усмешкой, стараясь упрятать её в глубине своих глаз, старательно отводит свой веселящийся взгляд в сторону.

«Я что, опять где-то допустил ошибку?» – думаю я и спешно перепроверяю свой план.

Но нет. Всё выполнено верно. Никаких отклонений от намеченной линии поведения. Тогда что же у меня за червячок засвербел в одном месте? Почему я не могу успокоиться и всё больше начинаю нервничать, смотря на лежащих рядом девушек?

А наёмник, похоже, прекрасно знает, в чём заключается мой прокол. И явно его это начинает веселить всё больше и больше.

«Ладно, буду решать вопросы по мере их поступления», – успокаиваю я себя, тем более и саркалки, лежащие в креслах, начали потихоньку приходить в себя.

– Как вы? – обращаюсь я к ним, когда они обе открывают глаза. – Нормально?

Непонятно, но обе девушки как-то странно и молча смотрят на меня. Ни на что не жалуются. Хотя, в принципе, общее их состояние оценивается Диагностом как вполне нормальное.

– Прощения просить бессмысленно, – говорю я им, – понимаю, что поступил не очень честно или благородно, и поэтому очень сожалею. Но вы мне нужны.

После этих слов в глазах обеих девушек я увидел неподдельный страх и отчаяние. Не понимаю, с чем это может быть связано, а потому стараюсь объяснить.

– Вы мне нужны, – быстро говорю я, – я видел, что наша гильдия никак не может привлечь вас, но мне было нужно, чтобы вы остались. А бойцы вашего уровня способны остаться только в одном случае: если они как-то смогут этот свой уровень повысить. И я вам постарался показать, что с нами вы сможете это сделать.

Одна переводит взгляд на другую. Страх в их глазах принимает вид неподдельного удивления и поражения.

– Так он не понимает, что сделал? – перейдя на свой язык, говорит первая девушка, обращаясь ко второй.

– Похоже на то, – соглашается с ней вторая.

У меня создаётся такое впечатление, что вся моя предыдущая речь, обращённая к ним, пролетела мимо их симпатичных ушек в открытое небо. А заботят их сейчас какие-то сугубо личные проблемы.

– Что делать? – спрашивает вторая.

– Не знаю, я не хочу убивать всех. Ведь они все свидетели. Да и не факт, что мы сможем это сделать. Один раз у нас с тобой уже ничего не получилось. – И она невольно кивает в мою сторону.

Вторая некоторое время молчит, а потом отвечает:

– Нет. Всё как-то запутанно. Тот непонятный случай у лестницы. То, что произошло сейчас. Эта гильдия странная. В этот раз мы будем более разумны. Не нужно спешить. Нужно выждать и обдумать наше положение. Свидетели – это только часть дела. Клановый маг сразу всё поймёт, как только увидит нас. Да и от мамы этого не получится скрыть с её-то способностями видящей. Плюс во время церемонии всё станет окончательно ясно. Домой нам нельзя.

– Да, – соглашается другая девушка, – но что делать?

– Ждать и думать. Он, – саркалка кивает в мою сторону, – похоже, вообще ничего не знает о нас и наших законах и традициях. А потому у нас есть шанс. Так что вступаем в их гильдию и учимся. Благо, мы им зачем-то понадобились. А за это время нам нужно узнать, что он сделал и как? Такому нас не обучал ни один наставник. А когда мы во всём разберёмся, тогда и решим его судьбу. Его и свою, – тихо закончила девушка.

– Да, – соглашается с ней сестра и очень тихо спрашивает: – А если он узнает?

– Тогда будет ещё один бой, – тихо отвечает ей вторая, видимо более обстоятельная в суждениях, – и я не уверена, что мы с тобой выживем. Но проиграть дважды и остаться в живых мы не можем, и ты понимаешь почему. – И она пристально посомтрела в глаза собеседницы.