«Тенденции, касающиеся безопасности и неприкосновенности в Интернете, вызывают серьезное беспокойство, — написал Дэвид Кэй, специальный докладчик Управления Верховного комиссара ООН по правам человека. — Зашифрованная и анонимная коммуникация раздражает правоохранительные органы и чиновников, занимающихся борьбой с терроризмом, поэтому они усиливают слежку. Однако власти не смогли описать ситуации — даже в общих чертах, соблюдая конфиденциальность, — в которых они могут нарушать право на неприкосновенность для достижения своих законных целей»[450] . Он также добавил, что правоохранительные органы и ведомства по борьбе с терроризмом начали преуменьшать значимость старой доброй детективной работы и мер сдерживания, в том числе и значимость транснационального струдничества[451] .

Неудивительно, что по глобальным показателям защиты политических и личных прав, то есть по неприкосновенности частной жизни, свободе слова, собраний и печати, по уважению к другим религиям, иммигрантам, политическим беженцам и гомосексуалистам, Россия занимает 114-е место, а Китай второе с конца — 160-е[452] . Как бы то ни было, Соединенные Штаты также не являются образцом — они занимают 28-е место в списке.

Блокирование веб-сайтов без суда и следствия стало обычным делом в этих странах, и многие цензоры научились обманывать программы виртуальных частных сетей, используемых для защиты от надзора[453] . По данным организации «Репортеры без границ», в России стали чаще нарушаться свободы слова и информации, а также стали чаще блокироваться сайты (среди них Википедия) с того момента, как Владимир Путин снова стал президентом в 2012 году[454] . Китаю удалось полностью «избавить» своих граждан от некоторых видов информации — например, заблокировав поиск данных, связанных с Гонконгским продемократическим движением «Occupy Central» и 25-й годовщиной событий на площади Тяньаньмэнь, в Weibo, китайском клоне Twitter. Правоохранительным органам удалось заблокировать почти 90 % всех служб Google. Арест — также распространенная мера наказания в этих странах, если люди размещают онлайн материал, который считается правительством сомнительным. После краха китайского фондового рынка в июле 2015 года власти арестовали более сотни людей за то, что они использовали социальные сети для распространения слухов, которые «привели к панике, вводили в заблуждение общественность и стали причиной беспорядков на фондовом рынке или в обществе» [455] .

Правительства тех стран, которые хотят подавить голоса своих граждан везде и используют такие технологии, как Интернет, чтобы заставить замолчать диссидентов и блокировать СМИ других стран, обнаружат, что совладать с технологией блокчейна будет не так-то просто. И на то есть несколько причин. Во-первых, простые граждане и журналисты могут использовать публичные ключи, чтобы зашифровать информацию и скрыть свои личности от потенциальных цензоров и взломщиков. Во-вторых, если правительства отказывают хорошей и честной журналистике в финансировании, то журналисты могут найти финансирование с помощью блокчейна, организовав широкую сеть инвесторов, которые неравнодушны к тому, о чем они пишут, и прежде всего инвесторы, которые желают остаться анонимными. И в-третьих, правительства не могут уничтожить или изменить информацию, записанную в блокчейне; поэтому мы можем использовать ее, чтобы заставить правительственные органы и другие могущественные институты отвечать за свои действия.

Подумайте о журналистах, которые будут получать финансирование через краудфандинг в блокчейне. Если мы освободим их от финансовой хватки подотчетных государству СМИ, то они смогут пис ать о политике более свободно, потому что их инвесторы останутся неизвестны общественности. Бывшие китайские журналисты могли бы воспользоваться одной из распределенных пиринговых платформ для краудфандинга, такой как Koinify, Lighthouse или Swarm, которые используют инфраструктуру публичных ключей для защиты личностей отправителей и получателей гораздо лучше, чем системы, основанные только на Интернете. Еще один инструмент блокчейна — это бесплатное мобильное приложение GetGems, которое защищает и монетизирует постоянный обмен сообщениями через биткойн. Пользователи могут спокойно отправлять все виды файлов: GetGems работает как частный электронный адрес, а не как SMS[456] . Эти приложения лишь начало того, что, в принципе, возможно.

Еще одно возможное решение — использование распределенной платформы для хранения историй в неизменном уникальном реестре. Примером может служить Factom, который стремится создать нечто подобное в развивающемся мире. Репортеры могут купить кредиты для входа, то есть права для создания записей в реестре Factom. Так же, как и с реестром биткойна, все получают одну и ту же копию записи, и любой может добавить к ней что-то, однако никто не может изменить ее, если однажды она была занесена в реестр. Factom использует схему, основанную на обязательстве (англ. commitment scheme) с двумя стадиями «обязательство/значение» (англ. commit/reveal), которая работает как антицензурный механизм. Например, в Китае в таком случае серверы не смогут помешать публикации данных, которые правомерны, но не устраивают властей своим содержанием. Если репортер прикрепит приходную запись к документу, то он будет зафиксирован. Правительство может назвать определенные записи оскорбительными, однако оно не сможет удалить или заблокировать их, как китайское правительство однажды сделало с Википедией. Если официальный суд примет решение об изменении в реестре, то судебный исполнитель сможет сделать новую запись, которая отразит приказ суда, однако история записей останется видна для всех[457] .