Не видя затаившихся разведчиков, мятежники стали наобум палить по джунглям, однако это были их последние патроны.

Неожиданно обстрел со стороны гарнизона прекратился, и зазвучал усиленный громкоговорителем голос полковника Соккера.

– Солдаты!.. Вы храбро сражались, но дальнейшее сопротивление бессмысленно! Ваши самолеты уничтожены, ваши танки и бронетранспортеры сожжены, командир Ферро – убит!.. Вас осталась лишь треть от того, что было, – предлагаю сложить оружие, поскольку вы окружены! Поднимите руки и двигайтесь к базе!.. Стрелять в вас никто не будет!.. Это говорю вам я – полковник Соккер, начальник Двадцать Четвертой базы!

Объявлять дважды не пришлось. Над кустами и воронками стали подниматься руки, и солдаты противника – те, кто мог ходить, – двинулись вперед, по разминированному коридору, сдаваясь на милость победителей.

Джим и Тони возвращались на базу по распаханному бомбами перешейку. Остальная часть заминированной территории по-прежнему функционировала, мятежникам так и не удалось отключить ее.

Чуть в стороне валялись истерзанные обломки одного из вертолетов. Когда мятежники подбили его, он рухнул прямо на мины.

Тут же стояли изрешеченные «роберты» и три танка, которым досталось сверху – от вертолетных пушек.

Вся изрытая воронками полоса была покрыта телами мятежников. Это случилось в самом начале, когда они сгоряча атаковали гарнизон под прикрытием танков, однако не учли, что попадут под перекрестный пулеметный огонь. Лишь один «торсо» добрался до базы, однако застрял в стенном проломе, наткнувшись на прочную арматуру.

Дойдя до стены, приятели еще раз огляделись. Джим чувствовал слабость, у Тони в глазах стояли слезы.

– Ты чего? – спросил друг.

– Кто это придумал? Какая сволочь? – хрипло произнес Тони, указывая на усеянную трупами, несостоявшуюся дорогу к победе. – Неужели им это было так нужно?

– Пойдем, все равно на твой вопрос нет ответа.

Внутри базы происходила лихорадочная деятельность. Солдаты тянули какие-то провода, переносили раненых и складывали убитых. Пленные тоже были вовлечены в работу, одни бегали с носилками, другие, составленные в бригады, разбирали завалы.

Горевшие в парке машины потушили, и над базой снова появилось синее небо.

– Сэр, вы?! – вскликнул Тони, едва не столкнувшись с Саскелом. У капитана была забинтована голова и висела на перевязи правая рука.

– О! Вот они – мои бойцы!.. Молодцы – герои. А где остальные?

– Остались джунгли прочесывать, а нас сюда отправили.

– Хорошо. Я слышал, вы даже Моргана откопали?

– Он сам нам попался. Говорит, знает теперь секрет захвата Четвертого опорного, – заметил Джим.

– Четвертый опорный восстанавливать будем! Уже скоро! Вместе с базой!.. – поделился Саскел. – Сейчас такой шум поднялся – в основном из-за базы «Мальбрук». Министерство обороны пообещало руководству округа жесточайшие санкции, так они сами позвонили полковнику Соккеру, у нас здесь еще бой шел, и пообещали со следующей недели пустить по Калпете пять барж со строительными материалами. Вот так…

Было видно, что капитану очень хотелось поделиться этой новостью, прежде он не был таким многословным.

– Ну ладно, идите к Девятнадцатому строению. Поможете разобрать мусор. Половина здания уцелела, так что пока крыша над головой у нас будет.

К капитану подбежал сержант-связист и стал что-то быстро говорить, а Джим и Тони пошли дальше.

– Эй, парни, – окликнул их Саскел, – идите сейчас с ним! – И капитан указал на связиста.

С ним, так с ним. Не задавая лишних вопросов, напарники покорно двинулись за сержантом.

– Не отставайте – время дорого! – подогнал он их.

Джим и Тони пошли быстрее. Их путь пролегал мимо гауптвахты, сильно пострадавшей от бомбежки. В двери здания зияла пробоина, в которую поочередно заглядывали проходившие мимо солдаты. На их серых от пыли лицах появлялись улыбки, и они спешили дальше, довольно посмеиваясь.

– На бабу смотрят – на шпионку! – на ходу пояснил связист. – Я тоже заглянул – ох и хороша дикарочка!..

Наконец, сержант подвел Джима и Тони к Двенадцатому строению, от которого остались только первый этаж и подвал, где находился резервный узел связи.

– Садитесь, парни. Сейчас настроюсь, – сказал он.

Джим и Тони опустились на металлические стулья, пристроили на коленях автоматы и стали ждать – непонятно чего.

Связист защелкал какими-то кнопками, тумблерами, а потом стал объяснять:

– Две недели, как ваш капитан заказ делал, и вот десять минут назад с Антвердена сообщили – есть выход на сеть…

– Это вы о чем, сэр? – спросил Тони.

– Да с домом сейчас говорить будете! Очередь нашей базы подошла, а кроме вас, никто под руку не попался. Не отдавать же очередь другому гарнизону…

– С домом – ты слышал, Джим? – заулыбался Тони.

– Ты первый.

– Хорошо, буду первым, – согласился Тони и продиктовал заученные наизусть цифры – коды четырех уровней и домашний телефон. – Отец? Привет! Это – я!.. Тони – сын твой!

У родителей Тайлера, как всегда, было полно забот – за время его отсутствия у него появился еще один брат. Они продолжали ковать новых детей, и Тони их за это почти ненавидел.

– …ну и дураки!.. Я говорю – ду-ра-ки! – кричал он в трубку. – Я вам – помогать? А кто вас просил рожать столько детей?! Кто виноват, что у вас теперь денег не хватает?!

Джим покачал головой. Именно так заканчивались все разговоры Тони с родителями. Когда он бросил трубку, связист посмотрел на Джима.

Тот назвал коды и номер. Дома был уже вечер, и мать сняла трубку.

– Ой, сынок! – поразилась она. – Какая радость! А я сегодня прямо только о тебе и думала, боялась, уж не случилось ли чего! У тебя все в порядке?

– В порядке, мама. Как ты?

– Хорошо. Получила твой перевод на три тысячи. Это для меня целое богатство! Как я рада, Джимми, что у тебя хорошая работа. Как твое начальство – довольно тобой? Как идет страховой бизнес?

– Нормально, мама, – улыбнулся Джим. Его мать до сих пор думала, что он трудится в страховой конторе.

– Есть ли у тебя девушка, сынок?

– Пока нет, мама.

– А вообще женщины там есть?

– Есть, – подтвердил Джим, вспомнив про сидящую под арестом шпионку.

– Красивые?

– Очень, – честно признался Джим.

– Как вы там с Тони, ладите?

– Хорошо ладим.

– Алее у вас есть, сынок?

– Есть, мама.