Отдел гарантии качества, ваш

Р. Ф. Бартон».

Сэр Ричард Френсис Бартон, неутомимый исследователь и востоковед, был одним из любимых писателей моего детства. Я прочла все его сочинения и переводы, включая шестнадцать томов «Тысячи и одной ночи Шехерезады». Понятно, что это было послание от Сэма. Хотя мне трудно было обдумывать его содержание, стоя под уличным венским фонарем и ощущая на себе внимательный взгляд Вольфганга, несколько особенностей этого с виду официального сообщения сразу бросились мне в глаза.

Слова «всерьез завершилась» подсказали мне, что Сэм встретился со своим дедом, Серым Медведем, в резервации племени «Проколотые носы» в Лапуаи и узнал о своем отце Эрнесте — чье имя как раз и означает «серьезный» — нечто весьма важное, иначе, возможно, он не рискнул бы так неосторожно посылать мне сообщение. А второй существенной для меня подсказкой послужило само имя сэра Ричарда Бартона. Помимо прочих сочинений Бартон писал о путешествиях в экзотические места Аль-Медины, Мекки и к истокам Нила, а также описывал паломничество в «Святой Город», что отсылало меня к «Святым наших дней».

Таким образом, из этого факса я узнала, что завтра Сэм собирается уточнить нашу семейную историю в архиве еще одного знаменитого «соленого» местечка, американской версии Зальцбурга: Солт-Лейк-Сити, штат Юта.

Исполняя пророчество богини (Кибелы), Дионис узнал от змеи пользу винограда. Вследствие чего изобрел он самый первый способ изготовления вина.

Карл Кереньи. Дионис

Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой — Виноградарь.

Евангелие от Иоанна, 15, 1

И сказал Бог… Я полагаю радугу Мою в облаке, чтоб она была знамением завета между Мною и между землею.

И Я вспомню завет Мой… и не будет более вода потопом на истребление всякой плоти.

Ной начал возделывать землю, и насадил виноградник. И выпил он вина…

Бытие, 9, 12-22

Поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблони; там я окажу ласки мои тебе.

Песнь Песней Соломона, 7, 13

В сгустившихся сумерках мы с Вольфгангом оказались на пригородном шоссе, бегущем вдоль дунайских берегов. Темное барвинковое небо украсилось россыпью первых звезд; позади осталась округлившаяся желтая луна, только что появившаяся над Веной.

Во время этой поездки мы в основном молчали. Я пребывала в каком-то эмоциональном истощении, но не могла закрыть глаза. Городские огни вскоре исчезли, и мы поехали, следуя спокойным и величественным курсом реки на запад, в сторону виноградной долины Вахау. Вольфганг вел машину с тем же отточенным изяществом, с каким катался на лыжах, а я вертела головой, посматривая в окна — то на блестящую спокойную поверхность широкого речного русла, то на подступавшие к самой дороге стайки домов с островерхими крышами, похожие на рассыпавшиеся по холмам домики хоббитов. Не прошло и часа, как мы прибыли в городок Кремс, где находился офис Вольфганга.

Луна уже разгуливала в небесной вышине и заливала своим светом окрестные холмы. Свернув с трассы, мы поднялись к стенам симпатичного городка с занятным набором побеленных строений, сборной солянкой разных стилей, проявлявшихся в ярком лунном свете: Ренессанс, готика, барокко и романский. Уже осталась позади центральная рыночная площадь, обрамленная местными дворцами и музеями, но, к моему удивлению, Вольфганг вновь начал петлять по каким-то извилистым улочкам, которые поднимались к незастроенным пригородным холмам, поросшим виноградниками. Я глянула на его профиль, четко вырисовывающийся в свете стремительно проносящихся мимо фонарей.

— Мне казалось, что первым делом ты намеревался заскочить в свой офис, чтобы уточнить план действий на завтра, — сказала я.

— Да, но мой офис находится в моем доме, — пояснил Вольфганг, не отрывая внимательного взгляда от дороги. — Уже близко, осталось всего несколько километров. Мы практически приехали.

Шоссе сузилось, как будто истощило свой запас тротуаров, но мы продолжали подниматься по крутому склону, уводящему нас все дальше от реки и редких очагов обитания на ее берегах. Мы проскочили мимо небольшого сарая под грязной соломенной крышей, пристроившегося на склоне прямо у дороги, — в подобных строениях сборщики винограда хранят корзины и орудия и укрываются во время внезапных проливных дождей, весьма обычных в этих холмистых краях. За ним уже не было ничего, что напоминало бы о цивилизации, за исключением, разумеется, обширных возделываемых виноградников.

Когда мы забрались на вершину холма, виноградники внезапно закончились, и дорога уперлась в перекинутый через широкий ручей мост. Закрывшее луну облако не давало толком разглядеть очертания какой-то мощной и очень высокой каменной стены, перекрывающей проезд по другому берегу.

Вольфганг затормозил у моста и вышел из машины. Я уже было решила последовать его примеру, но вдруг где-то снаружи вспыхнул яркий свет, залив золотым потоком пейзаж, словно театральную сцену, раскинувшуюся под открытым небом. В каком-то трепетном удивлении я недоверчиво смотрела через ветровое стекло.

То, что я приняла за ограду очередной фермы, оказалось крепостной стеной с амбразурами, защищавшей древний австрийский Burg, то бишь замок, а ручей оказался наполовину заполненным водой крепостным рвом с покрытыми мхом гранитными стенами, которые наклонно спускались к поблескивающей водной поверхности. Над мостом в крепостной стене маячили деревянные ворота. Через их распахнутые створки я увидела просторный внутренний двор: над зеленым газоном высился раскидистый дуб, а за ним вырисовывались очертания настоящего средневекового замка.

Молча вернувшись в машину, Вольфганг на медленной скорости проехал по подъемному мосту в ворота. Он припарковался на газоне под дубом, прямо около старого каменного колодца. Выключив зажигание, он почти смущенно взглянул на меня.

— Это твой дом? — изумленно выдохнула я.

— Как это говорится: мой дом — моя крепость? — сказал он. — Но, честно говоря, изначально мне досталась лишь груда каменных развалин, которые, наверное, тысячу лет назад и представляли собой замок, вознесшийся над тем местом, которому в будущем суждено было стать городом Кремсом. Я потратил десять лет, а также львиную долю свободного времени и доходов, чтобы найти специалистов, способных помочь мне восстановить его. Не считая бригады этих строителей и Беттины, оценившей мою затею как безумие, ты первый человек, которого я привез сюда. Ну и как твое впечатление?

— Просто какая-то сказка! — воскликнула я и выбралась из машины, чтобы все хорошенько рассмотреть.

Вольфганг присоединился ко мне, когда я обходила двор, изучая его во всех подробностях. Действительно, развалины старинных замков встречались в Германии и Австрии почти на каждом холме; они казались такими привлекательными и выглядели так потрясающе, что меня обычно удивляло, почему никто не возьмется за их реставрацию. Теперь я поняла, сколько усилий это могло потребовать. Даже камни для крепостной стены обтесывались и укладывались явно вручную. Когда Вольфганг, открыв двери замка, пропустил меня внутрь, я была потрясена еще больше.