* * *

Час спустя Драгошани и Бату стояли на берегу реки ярдах в двадцати пяти-тридцати выше по течению от дома Шукшина, спрятавшись за небольшой группой сосен. Они провели там не более получаса, но успели основательно промерзнуть. Чтобы согреться. Бату размахивал руками, а Драгошани зажег очередную сигарету, и в этот момент они заметили наконец, что над дверью зажглась лампочка — Шукшин подавал им знак, что все готово к убийству. Из дома вышли двое.

Было еще не поздно, но зимний вечер был темен, почти как ночь, и если бы не луна и звезды, разглядеть что-либо было бы очень трудно. Час назад плотно закрывавшие небо облака куда-то исчезли, и снег больше не шел, но на востоке, откуда дул ветер, небо оставалось по-прежнему темным. Похоже, ночью снова начнется снегопад. Однако сейчас все вокруг освещали холодным светом звезды, а по льду струилась желтая полоса отраженного сияния восходящей луны.

Две фигуры, вышедшие из дома, направились к реке.

Драгошани, затянувшись в последний раз, отбросил сигарету и ногой втоптал ее в снег, а Бату прекратил свои упражнения. Оба неподвижно застыли в ожидании готового разыграться перед ними спектакля.

У самого края реки Шукшин и Гарри сбросили пальто и аккуратно сложили их на берегу, потом наклонились, чтобы надеть коньки. Они при этом о чем-то тихо разговаривали, но ветер относил слова в сторону. Тайные наблюдатели могли слышать незначительные обрывки беседы. Голос Шукшина, глухой и мрачный, несомненно выдавал его агрессивные намерения, его речь, скорее, напоминала рычание, и Драгошани удивляло, что Гарри это, казалось, ничуть не пугало и не вызывало у него ни малейших подозрений. Киф выглядел очень спокойным, даже несколько беспечным, и тон его разговора был абсолютно ровным, когда они с Шукшиным наконец вышли на лед реки.

Поначалу они катались туда-сюда бок-о-бок друг с другом, но вот тонкая фигура вырвалась вперед. Умело и быстро набирая скорость, Гарри покатился вверх по реке — к тому месту, где прятались двое наблюдателей. Драгошани и Бату слегка пригнулись, но, чуть-чуть не поравнявшись с ними, Киф вдруг описал на льду широкий полукруг и поехал обратно.

Как только Киф рванулся вперед, Шукшин снизил скорость и почти остановился. Он чувствовал себя на льду далеко не так уверенно и в сравнении с Гарри выглядел неуклюжим. Однако, увидев, что Гарри повернул в его сторону, Шукшин доехал в том же направлении, но так чтобы помешать более быстрому конькобежцу. Гарри летел по льду, и ему пришлось изогнуться, как в слаломе, чтобы избежать столкновения, — из-под его коньков в стороны полетели комья снега и частички льда. Разминувшись с Шукшиным буквально на несколько дюймов, он вновь выгнул тело почти под таким же углом, но в противоположную сторону, стараясь обрести равновесие. Коньки его при этом скользнули по самому краю опасного круга, где застывшая тонкая корочка льда удерживала на месте прикрывавшую прорубь льдину.

Следовавший за ним буквально по пятам Шукшин вынужден был, отчаянно взмахнув руками, резко свернуть в сторону, чтобы избежать собственной ловушки.

— Осторожно, отчим! — через плечо бросил ему, быстро удаляясь, Гарри. — Мы с вами едва не столкнулись! Драгошани и Бату слышали его слова.

— Молодому человеку везет... пока, — сказал Бату.

— Думаете? — Драгошани не был уверен, что везение в этом деле играет хоть малейшую роль. Шукшин не мог точно описать, каким именно даром обладает Киф. А что если он телепат? Если он смог прочитать мысли и узнать намерения отчима? — А мне кажется, этому изменнику будет гораздо труднее, чем он считает, исполнить задуманное.

Шукшин остановился и, замерев на месте в какой-то странной позе, внимательно наблюдал за продолжавшим кататься Гарри. Грудь и плечи его судорожно поднимались и опускались, он весь дрожал, словно от сильнейшей боли или эмоционального шока.

— Сюда, Гарри! — хрипло позвал он. — Подъезжай сюда! Боюсь, что мне не угнаться за тобой. Послушай, ты же можешь кататься кругами вокруг меня!

Киф вернулся и стал описывать круги вокруг сгорбленной фигуры. И с каждым кругом он все ближе и ближе подбирался к опасному месту. Шукшин протянул руки, и Гарри ухватившись за них, закрутился вокруг отчима, увлекая его за собой.

— А теперь, — прошептал Бату, обращаясь к внимательно следившему за происходящим Драгошани, — coup de glace!

Шукшин неожиданно замер и столкнулся с Кифом. Киф попытался уклониться. Руки их были тесно сплетены. Одним коньком Киф провалился в глубокую щель, пробитую Шукшиным. Гарри резко покачнулся, и только руки Шукшина, за которые он держался, не позволили ему упасть на прикрывавшую прорубь круглую льдину.

Шукшин рассмеялся, словно сумасшедший, и отпихнул от себя Кифа, толкая его в объятия смерти.

Но Киф крепко вцепился в рукава куртки отчима и, падая, увлек его за собой. Потеряв равновесие, Шукшин резко наклонился вперед, а Гарри, отпрянув в сторону, перебросил его через бедро и выпустил из рук. Однако русский держал его крепко. С отчаянным криком он рухнул на им же сделанный ледяной круг, таща за собой Кифа.

Ледяная крышка под ними дрогнула, раздался оглушительный треск, вода по краям брызнула вверх, ледяной диск разломился надвое. Крик ужаса вырвался из горла Шукшина, и в тот же момент полукружие, на котором оказались они с Кифом, перевернулось, встало на ребро и опрокинулось, сбрасывая их в бурлящую темную воду.

— Быстро, Макс, — резко крикнул Драгошани. — Нельзя терять обоих!

Он выскочил из-за деревьев. Макс едва за ним поспевал.

— Кого именно вы хотите спасти? — задыхаясь на бегу спросил монгол, когда они оказались на льду реки.

— Кифа, — не задумываясь ответил Борис, — если это еще возможно. Ему больше, чем Шукшину, известно о британском отделе. И он обладает талантом — каков бы он ни был.

В тот самый миг, когда Драгошани произносил эти слова, ему в голову вдруг пришла идея, о которой он раньше не подумал. Если он благодаря бессмертному старому дьяволу обрел дар некроманта и научился “красть” мысли и тайны у покойников, не может ли он точно так же “красть” их таланты? В особняке в Бронницах все агенты были союзниками, они работали в одном и том же направлении. Но здесь, в Англии, экстрасенсы были врагами. Так почему бы ему не “украсть” талант у Кифа — каким бы он ни был — и не использовать в своих целях?

Пока они бежали к полынье, до них доносились громкие звуки борьбы, судорожные вздохи и фырканье, но когда они приблизились, все стихло, и только черная вода бурлила и билась об лед. На секунду из-под воды возникла чья-то скрюченная рука, пытавшаяся ухватиться за кромку льда, но не успели они и глазом моргнуть, как рука вновь скрылась.

— Вы думаете, у нас еще есть шанс? — Судя по голосу, Бату был уверен в обратном.

— Очень ничтожный, — ответил Драгошани.

При свете холодной и молчаливой луны они изо всех сил неслись по льду реки.

Увлекаемый кружащим подо льдом течением, Гарри Киф все же умудрился скинуть с себя куртку. Под рубашкой на нем был надет непромокаемый резиновый комбинезон, но ему было ужасно холодно. Ничем не защищенный Шукшин, конечно же, не выдержит.