Создавалось впечатление, что таким положение вещей останется навсегда. Однако в апреле 1989 года, через пять лет после смерти Анастасии Мэнехен, она же Анна Андерсон, одна из московских газет напечатала рассказ, который потряс мир. За десять лет до этого трое советстких следователей получили официальный отчет Якова Юровского, руководителя команды, которая, по-видимому, привела в исполнение расстрел семьи Романовых. В этом отчете он давал детальное описание не только ужасающей массовой расправы в доме Ипатьева, но также сообщал, что вопреки тому, что утверждал Соколов, и тому, во что верила публика на протяжении почти всего XX века, тела убитых не расчленяли, не сжигали и не заливали кислотой, они были просто похоронены. Массовое захоронение в Старом Бору у деревни Коптяки было обнаружено на целое десятилетие раньше, но только с началом в СССР периода гласности во время пребывания у власти Михаила Сергеевича Горбачева люди рискнули сообщить о своей сенсационной находке.

Перед тем как наконец было произведено вскрытие захоронения, прошло два года, полных сумасбродными гипотезами, вопросами и домыслами. Результаты вскрытия и исследование останков немедленно произвели фурор: да, в могиле были человеческие останки, из нее были извлечены обломки костей, фрагменты скелетов и черепа с пулевыми отверстиями. Однако в могиле были останки лишь девяти из одиннадцати человек, которые предположительно были убиты той летней ночью 1918 года. Антропологи и судебно-медицинские эксперты из России и США были единодушны в том, что в могиле, несомненно, отсутствовало тело тринадцатилетнего цесаревича Алексея, а также тело одной из его сестер. Однако тело какой именно сестры отсутствовало в могиле стало серьезным вопросом. Основываясь на данных сопоставления сохранившихся в архиве фотографий с результатами измерений сильно поврежденных черепов, большинство русских ученых настаивало на том, что в могиле отсутствовало тело Марии, однако данные судебного расследования, обследования зубов и антропологических измерений убедили обе команды специалистов, что отсутствует тело Анастасии, а не Марии. Внезапно легенда, самая живучая из всех легенд об особах царской крови, вновь всколыхнулась в воображении людей во всем мире.

Вопрос о том, останки какой из великих княжон отсутствуют в могиле, навсегда останется без ответа, но постепенно прояснялись другие загадки из дела Романовых, поскольку стало точно известно, что останки, найденные под Коптяками, представляли собой останки пяти членов императорской семьи и четырех их слуг, погибших вместе с императором и его семьей. Окончательные выводы были сделаны тогда, когда извлеченные из могилы бедренные кости покойных были подвергнуты генетическому анализу международной группой ученых под руководством доктора Питера Джилла из Научно-исследовательской лаборатории судебной медико-био-логической экспертизы при Министерстве внутренних дел Великобритании. В ядрах клеток люди несут два типа дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК): нуклеиновой кислоты и митохондриальной дезоксирибонуклеиновой кислоты (мтДНК). Полученная в равных долях от обоих родителей нуклеиновая ДНК считается наиболее надежным и устойчивым генетическим показателем, позволяющими неопровержимо доказать наличие или отсутствие биологического родства. С другой стороны, митохондриальная дезоксирибонуклеиновая кислота (мтДНК) является общей для всех членов семьи, состоящих в биологическом родстве, и передается по материнской линии от матерей к их детям в форме генетической цепочки, остающейся неизменной в течение столетий. Не позволяя говорить о генетическом родстве, она тем не менее может с различной степенью вероятности подтвердить наличие общих предков. Кровь для проведения генетического исследования дал принц Филипп, герцог Эдинбургский: ученые нашли, что он, как прямой потомок по материнской линии принцессы Алисы, которая была матерью императрицы Александры Федоровны, обладал тем же набором цепочек митохондриальной дезоксирибонуклеиновой кислоты (мтДНК), который был зарегистрирован при анализе останков императрицы Александры Федоровны и трех ее дочерей. Останки царя Николая II были идентифицированы путем сопоставления результатов генетического исследования образцов, предоставленных несколькими его родственниками по материнской линии, а также путем сравнения митохондриального профиля Николая II с таким же профилем его младшего брата Георгия, скончавшегося в 1899 году {2}.

Благодаря достижениям науки о ДНК была разгадана одна из величайших тайн столетия – удалось узнать, какая судьба постигла семью Романовых. Но почему бы не прибегнуть к помощи этой науки, чтобы раскрыть и другую тайну – раз и навсегда установить, кем же была на самом деле Анна Андерсон? Решение этой задачи представлялось маловероятным, ведь для этой цели нужен определенный генетический материал, а тело Анны Андерсон было кремировано после ее смерти в 1984 году. Первые шаги на пути к решению этой загадки были сделаны Сидом Мандельбаумом, ученым-генетиком из Лонг-Айлен-да. «Я подумал, что любому человеку, живущему в каком-то городе, – говорит он, – так или иначе приходится посещать лечебные заведения. В связи с этим я предположил, что, может быть, больница в Шарлотсвилле сохранила биологический материал, и если бы они согласились им поделиться, это могло бы позволить провести генетические исследования. Узнав о том, что в 1979 году Андерсон была прооперирована по поводу непроходимости кишечника, Мандельбаум связался с больницей Марты Джефферсон; однако его усилия не дали результата, поскольку официальный представитель сообщил ему, что больница не сохранила генетических материалов пациентки {3}.

Идея Мандельбаума нашла поддержку у других специалистов, и достаточно скоро администрации больницы Марты Джефферсон пришлось разбираться с запросами, поступившими из нескольких мест. Судя по всему, подобный взрыв интереса привел к более тщательной ревизии материалов, имеющихся в распоряжении больницы. Вскоре Пенни Дженкинс, руководитель медицинского архива, обнаружила, что в распоряжении больницы Марты Джефферсон действительно имеются образцы тканей, удаленные у миссис Мэнехен во время операции, а именно гангренозный участок кишечника длиной пять дюймов (127 мм), разделенный при консервации на отрезки по одному дюйму (25,4 мм) каждый, обработанные формалином и залитые в парафиновые блоки для герметизации. Помеченные для сохранения врачебной тайны условным номером пациента, эти образцы тканей были помещены в хранилище при патологическом архиве больницы {4}.

Обнаружение образцов тканей послужило поводом для бурной и нелепой юридической баталии по поводу предполагаемых генетических испытаний, развитие этой баталии проходило в полном соответствии с десятилетиями противоборства по делу Андерсон. Сам Джек Мэнехен умер в 1990 году, однако писатель Джеймс Блейр Лавелл в установленном порядке получил от одного из двоюродных братьев Мэнехена право распоряжаться тканями, подлежащими исследованию. {5} Данное право было опротестовано немецким продюсером Морисом Филипом Реми, в качестве доверенного представителя которого выступал некий Вилли Корте. Дело в том, что Реми делал документальный фильм об Андерсон и хотел организовать проведение собственных генетических исследований {6}. Чтобы помешать принятию решения по ходатайству Лавелла, Корте нанял юридическую фирму из Вашингтона, округ Колумбия, и объединил свои действия с действиями Союза потомков русского дворянства – объединением эмигрантов, которое обосновалось в Нью-Йорке и которое исподволь вошло в состав участников этого процесса {7}.