— Ну что ты, Принцесса. Дело старое, дело забытое. Всему виной моя глупость.

— Я понимаю, что ты сердит до сих пор, хотя столько лет прошло.

— Это для тебя год, два или сотня лет — какая разница.

Каждый мой год — это новые болезни, подкатывающая немощь. Да что мне, старику, с тобой говорить, — Лазарев вздохнул. — Я налью себе выпить, если ты не возражаешь.

— Возражаю. Сегодня тебе нужна голова ясная как никогда. — Ника села в кресло спокойная, строгая, напряженно-внимательная. — Мне очень жаль, что когда-то я заставила тебя страдать, из-за меня ты состарился и вот уже не за горами твоя смерть. Наверное, ты уже можешь представить себе, как это будет… А я ведь помню тебя еще ребенком. Юношей, который подавал большие надежды. Горячим, страстным любовником, с которым мне было действительно хорошо. Но ведь все может вернуться. Радость жизни, здоровье, молодость, интересная работа, власть, удовольствия. Помнишь безумно дорогое вино, которое хранят в оплетенных настоящими ветками бутылях и делают лишь на одной планете в Галактике, на виноградниках Старой Земли. Его ты любил, пожалуй, не меньше, чем мое тело.

— Ради бога, Ника, покороче.

— Я хочу быть уверена, что ты меня понял. На Победе уже много лет пустует место начальника отдела спецпроектов. Должность это генеральская, но в полковниках ты явно засиделся, — девушка позволила себе улыбнуться. — Отдел спецпроектов относится к девятому управлению Службы Безопасности, как ты помнишь, и подчиняется непосредственно Управителям Жизни. Заметь, не жалким, погрязшим в разврате и роскоши правителям из второго сословия, а настоящим хозяевам. Подумай, какую власть и силу ты будешь иметь, тем более что Управители понимают маленькие человеческие слабости.

— Если ты хотела растоптать и унизить, Принцесса, ты этого добилась, после длительного молчания сказал полковник.

— Ты сомневаешься, что я могу это сделать? Ты недооценил меня, Счастливчик. Ты действительно думаешь, что я подстилка для раскалывания мужчин? Что ты, глупый… Это так, для души, — княжна сделала быстрое движение и вынула из воздуха нечто похожее на короткую палку, на одном конце которой красовался огромный голубой камень.

— Хороший фокус. Ты думаешь провести меня дешевыми трюками?

— Отнюдь. Или ты хочешь испытать его силу, чтобы убедиться, что это не подделка? — Ника навела на него жезл.

— Подумать только, — ворчливо сказал Юрий, — пугать старика физической расправой. Приложить может каждый.

— Хорошо, — девушка прикоснулась к камню. Пространство на миг пронзила вибрация, искажая очертания предметов. — Теперь посмотри на браслет, а потом проверь по комплексу дальней связи.

— Боже… — Лазарев вскочил и подбежал к экрану. Его руки забегали по клавиатуре. Он долго вчитывался в буквы на мониторе, менял адресацию и снова прокручивал текст, не в силах поверить.

Тишину нарушил писк служебного устройства связи. На экранчике появился дежурный офицер СБ: «Господин полковник! На ваше имя получено секретное предписание. Вам надлежит явиться в офис Службы Безопасности».

— Что там?

— Это информация, не подлежащая передаче по незащищенным каналам.

— Ладно, Корольков, не валяй дурака.

— Вам присвоено очередное воинское звание, поздравляю Вас, господин генерал! Что касается места назначения, извините, не могу…

— Это уже не так важно. Благодарю, капитан.

— Убедился?

— Более чем. Но ты… Ты никогда не делала ничего без собственной выгоды. Какая будет цена?

— Есть один человек. Он опасен почти так же, как я, богат и силен. Сделай так, чтобы он пожалел о том, что родился на свет, доведи до отчаяния и уничтожь. Это и будет твоей платой.

— Джек Эндфилд?

— Он.

— Ты любишь его, — Юрий со вздохом поднялся, — и предлагаешь мне сделать то, чего сама не хочешь.

— А ты уверен? Что ты вообще можешь знать о моих желаниях. Управительница Жизни порывисто встала. — Так что расслабься. Скажи, я еще волную тебя как женщина?

Княжна подошла вплотную к полковнику, поглядела насмешливо и нежно.

— Ника, оставь эти штучки, — Юрий судорожно сглотнул.

— Значит, я права. К этой цене я добавлю еще и свое тело.

— Только лишь?

— Свое умение любить, развлекать и радовать, соответствовать своим самым заветным и тайным желаниям.

— Я знаю, что это не составляет тебе труда.

— Что я мгновенно вычисляю слабости и подбираю ключ к любому человеку? Или хочешь напомнить, скольких мужчин я погубила, заставив рассказать то, что не выдали бы под пыткой? А не подумал ты, глупый, что я тоже женщина? Что я хочу быть любимой, надежно защищенной, что я, наконец, хочу пожить своей собственной жизнью, не срежиссированной работниками спецотдела.

— Я боюсь поверить.

— А ты не бойся. Лучше иди сюда, — Ника взяла его за руку подвела к монитору. — Прочти внимательно, с кем будешь иметь дело.

Лазарев уселся к голографическому экрану. Долго прокручивал содержимое личного дела Эндфилда, морщась на пикантных сценах материалов наблюдения, надолго замирая на выводах, иногда вновь возвращаясь к прочитанным разделам. Ника молча курила тонкую длинную сигарету с шалалой высшего качества.

— Ты даешь его мне на блюдечке с голубой каемочкой. Но представляешь ли ты, что это игры с огнем? Чего стоит его способность контролировать процессорную технику. Если учесть, что компьютеры стоят даже в бластерах, да что там, в механизмах открывания дверей и бачках унитазов. Ты не представляешь, на что способен этот человек в гневе.

— А ты думал, я дешево стою?

— Нет, но…

— Заставь Эндфилда потерять голову, остальное не твоя забота. У Хозяев есть свои методы, как вразумить заблудшую овцу.

— И все же я не понимаю. Ты же любишь его.

— А он меня нет. Он пренебрег мною. Вся моя нежность, страсть и любовь оставили его таким же черствым и холодным. Ты был прав.

— Я не верю своим ушам. Принцесса на тропе войны.

— Ирония здесь неуместна, красавчик. Не буду врать, что это нужно только мне.

— Ну, теперь понятно.

— Государство — это я, — жестко произнесла девушка. — Если мне, ты слышишь — мне, захочется растоптать человека, найдутся способы задействовать не только мои скромные возможности. Тем более кто платит, тот и заказывает музыку. Разве тебе мало?

— И все же — почему я?

— Потому, — Ника нахмурилась, но вдруг улыбнулась ясной и лучезарной улыбкой. — Зная, кто я такая, догадываясь, что я переспала с таким количеством мужчин, что можно, наверное, укомплектовать хорошую дивизию, а потом убила их, понимая, что я тебя не люблю, вся моя нежность не стоит мне ничего, ты любишь меня… Пусть даже за то, как я двигаю тазом, вскрикиваю, делаю минет… — Она завлекающе опустила ресницы.