когда в том же Кунцево за короткое время вырос целый район таких зданий. Москвичи окрестили этот район «Ленинградом». А еще звали его «ондатровым заповедником». (По примеру Генерального секретаря все его окружение также носило ондатровые шапки, как и в ЦК КПБ. — С. А.).

Затем в расчете на квартиру для Брежнева стали строить еще один дом в самом центре Москвы. И руководство управления КГБ, и управделами ЦК КПСС, покойный Павлов (он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна именно этого дома. — С.А.) ставили Брежнева в известность о ходе строительства. Но он, узнав о размерах жилой площади, в эту квартиру въезжать отказался. Виктория Петровна несколько раз просила мужа хотя бы посмотреть квартиру, но он решительно отказался:

— Нет!

Завидово было любимым местом отдыха и работы Брежнева. Здесь он любил играть в шахматы, это была его слабость. Он играл хорошо и азартно. Играл до тех пор, пока не выигрывал.

Завидово было мозговым центром, где вырабатывались важнейшие партийные решения, документы и доклады. Завидово было для Брежнева тем же самым, что для Сталина Кунцево — его самое любимое и близкое пристанище.

***

В последние два-три года на посту главы Советского государства и партии Брежнев не вникал в насущные дела, а больше полагался на свое окружения. У него были весьма опытные и знающие свое дело помощники, такие как Алексей Косыгин, Федор Устинов, Юрий Андропов, Андрей Громыко и другие, которые зарекомендовали себя как прекрасные организаторы и здравомыслящие руководители.

Аппараты ЦК КПСС, компартий союзных республик дублировали всю систему управления народным хозяйством. Их основная задача — держать все под неослабным контролем, разве что кроме военно-промышленного комплекса, который курировал министр обороны, член Политбюро Дмитрий Устинов — один из близких людей Леонида Брежнева.

В то же время внутри руководства партии и страны шли острые разногласия и неприязнь отдельных лидеров друг к другу, хотя на людях их отношения казались дружественными и уважительными.

Период руководства Брежневым государством и КПСС был тревожным и с той точки зрения, что в советском обществе назревали бурные события, которые должны были вот-вот произойти. Они были связаны с тем, что в результате устоявшихся и закостенелых бюрократических методов руководства и отношения к народу советские люди не могли решать свои личные проблемы, которые для них были важнее любых государственных. Все решала Москва. К ней обращались все взоры и надежды, но она оставляла рассмотрение просьб и жалоб на усмотрение местных властей. Все это порождало массу недовольств, которое порой перерастало в открытые акции протеста, антисоветские выступления.

Кадровая политика Брежнева окончательно парализовала какое бы то ни было желание членов и кандидатов в члены Политбюро высказывать свое мнение. Генсек провел «омоложение» Политбюро, в его состав было введено немало «новичков» в возрасте 70-75 лет. При случае он любил говорить: «Революцию делают не старые, а молодые». Но Брежнев и секретарь ЦК КПСС Кириленко не допускали того, чтобы их мысль претворилась в жизнь.

Часто Андрей Павлович в свои 70 повторял:

- Пришел самый возраст, когда можно результативно работать.

Пополнилось Политбюро такими «прекрасными» кадрами, как канцелярист К. Черненко и далекий от политики Н. Тихонов.

За его спиной фавориты тянули на должности родственников, друзей, знакомых. Украина и Днепропетровск стали преобладать в руководстве страной, возраст многих «деятелей» превышал пенсионный на 10-15 лет.

По существу, период после Сталина вплоть до Андропова, т. е. с 1953 до 1982 года или в течение почти 30 лет, характеризовался засильем в центре украинских представителей.

Молодые, талантливые и перспективные руководители в реестр руководящей номенклатуры не допускались. Процветали очковтирательство и приписки, служебные злоупотребления. В итоге все это парализовало активную деятельность партии и его государственного аппарата, нанесло огромный ущерб экономике страны.

Этот период в деятельности партии, руководства страны, в развитии ее экономики был не столько застойным, сколько застольным. Руководители всех уровней, используя свое положение, «пировали»: устраивали пышные банкеты, праздновали и отмечали юбилеи, организовывали выпивки «по случаю и без случая». Спиртное лилось рекой наряду с борьбой против пьяниц.

Брежнев не любил застолий и шумных встреч. Скрипя сердце терпел, когда ему устраивали такие приемы, как, например, в Баку. Гейдар Алиев тогда вывел на улицы полтора миллиона человек…

В народе ходило много слухов о том, что Брежнев был склонен к спиртным напиткам. Но сотрудник охраны утверждал, что у него была старинная граненая рюмка, емкостью 75 грамм являвшаяся нормой употребления водки и коньяка. Он выпивал одну-вторую рюмку и ставил точку. На официальных торжествах, приемах ему всегда ставили бутылку из-под коньяка, в которую наливали густо заваренный чай.

Он уже еле-еле держался на ногах. Во время визита в 1976 году в Советский Союз Индиры Ганди прямо на официальном приеме Брежнев потерял сознание и начал валиться со стула. Крохотная Индира, опередив растерявшуюся охрану, подхватила его и не дала упасть.

Советских вождей всегда окружали таинственность и секретность. О них самих-то никто ничего не знал - что можно узнать по скупым строкам официальной биографии? А уж об их женах и детях - только сплетни да слухи...

Впрочем, и родственники «рулевых» старались держаться скромно. Чаще всего… Но не такой была Галина Брежнева. Дочь жила так, как хотела.

Ее интересовали все дела, особенно тянуло к коммерческой деятельности. Отец очень любил дочь, но знал ее слабости, стремился держать в руках, ограничивал поездки за границу. Галина Леонидовна очень рано поняла, что ей позволено многое. Слишком многое.

Во время болезни отца быстро сориентировалась и развернулась. Она была в курсе всех кадровых перестановок. Кого назначить на пост или повысить — решалось через нее: настолько было большим ее влияние на отца. Как-то Галина зашла в швейную мастерскую и воскликнула:

— Ах, если бы вы знали, какая это сила — власть! Даже сама удивляюсь: