«Гав… Гав, гав… Гав, гав… У-у, вав!» — слышалось Альфреду где-то в самом центре его размышлений, словно это был какой-то неудержимый ритм, который одновременно и раздражал юношу, и поддерживал его существование.

Определённо, что-то подобное он уже ощущал — правда, очень давно…

«Гав… Гав, гав…»

И тут у молодого бунтаря впервые с момента падения возникла новая догадка! Перенаправив на несколько секунд свои энергетические усилия, он понял, что эти звуки не являлись частью внешнего мира, а всё время раздавались в его голове, как эхо. Тогда Альфред решил повнимательнее изучить паузы перед каждым новым звучанием, лишь внешне напоминавшим лай, и вскоре окончательно убедился в своей правоте.

Это была речь. Слова в ней произносились с таким особенным перезвоном, что лишённый определённых талантов человек не был способен отличить их от самых обычных звуков, наполнявших его повседневность. Однако всякий чёрный колдун, который мог усилием воли расширить своё сознание настолько, чтобы начать воспринимать мир по-другому, рано или поздно получал возможность не только слышать подобные вещи, но и видеть, от кого они исходят. Посему Альфреду оставалось лишь полностью завершить терзание своего истощившегося «источника тела» и открыть глаза…

— О! Это ещё живо.

— Вот так, Мерцающий! А ты говорил, что это простой человек, как все остальные.

— Мерцающий так не говорил. Так говорил Оранжевый.

— Неправда! Оранжевый сюда вообще только недавно пришёл! Сразу после появления первой звезды.

— А может… а может, тогда давайте разбудим это? От него пахнет путешественником по другим мирам. Как от нас.

— Блуждающие, — безучастно проговорил Альфред, стоило ему ещё немного сощуриться и наконец увидеть, как несколько разноцветных огоньков размером с ладонь то исчезают, то появляются перед ним в зыбких сумеречных тенях.

— А-а-а! Это говорит на нашем языке! И оно зовёт нас нашим вселенским названием! Исчезаем! — пискнул огонёк, что находился ближе всех к чёрному колдуну.

Но Альфред, скорчив кровожадную ухмылку, с невероятной скоростью выбросил вперёд руку — и шибанул ею по самому центру их группы. Такая атака не прошла для лохматого бунтаря бесследно, отозвавшись невыносимой болью в суставах, которые неизбежно пострадали, когда Альфред влил в них чуть ли не последние остатки тёмной магической энергии, совершив тем самым почти невозможный для любого другого человека молниеносный выпад. И хотя большая часть искорок улизнула, но всё же одна или две из них оказались погребены под рухнувшей на них рукой. Ощутив на мгновение их сущность как самостоятельный сгусток чистой иномировой энергии, Альфред с упоением втянул и обезличил буквально всё, что только сумел вычленить из тщедушной оболочки.

Когда-то давно эти существа чуть не привели Альфреда к гибели, заманив в лес к «окну», ведущему на другую грань бытия. И теперь, спустя 25 лет, он всё ещё жаждал мести.

— О нет, я не позволю вам так просто слинять! Вы станете моей пищей, — произнёс чёрный колдун.

И каждый звук его вновь потвердевшего голоса наполнил оставшихся блуждающих совершенно невыразимым чувством неминуемой смерти. Сковав этим чувством не успевших вовремя исчезнуть огоньков, точно звенья в цепи, Альфред использовал всю энергию поглощённой им только что жертвы, чтобы создать из неё простенькое заклятье, потянувшее эту цепь к нему. И пока часть блуждающих безнадёжно трепыхалась на месте, мигала и молила о снисхождении, молодой колдун медленно начал втягивать в себя их менее везучих сородичей с другого конца цепи, потроша их сущности и размещая новые потоки энергии по телу в самых нужных местах.

— Астарит! Почему здесь оказался астар-и-ит?! Ведь это не пахло астаритом — их запах куда сильнее!

— Отпусти блуждающих, астарит!

— Прошу, не отправляй в забвение всю стаю! — простонали сразу несколько последних огоньков, входя в грудь перевернувшегося и подлетевшего вдруг на полметра Альфреда. Но тот оставался глух к их раздражающему писку и вскоре снова стал воспринимать его исключительно как собачий лай.

Такая процедура именовалась «забвением» и имела для каждого обособленного существа на всех гранях бытия совершенно разное значение, зависящее напрямую от поглощавшей его формы состояния. Читая об этом в замке Эргарота, Альфред даже встречал описание некоторых мест, обитатели которых свято верили в так называемое «вечное колесо», то есть возможность любой грани мира самостоятельно впитывать и перерабатывать души обособленных существ, создавая из них впоследствии совершенно новые сущности или переселяя их заново в другие тела. Однако для всех оставшихся чёрных колдунов, которые попросту не верили в то, что после смерти их душа отправится к богам, в иной мир или вообще куда-либо ещё, подобная участь ничем не отличалась от истинной гибели и означала ту же самую величайшую слабость, на которую только была способна та или иная сущность. Но, несмотря на столь категоричное отношение к вопросам смерти, возможности чёрных колдунов взаимодействовать с разнообразными тайными существами, населяющими некоторые грани бытия, несомненно увеличивали их шансы на продление своей жизни за счёт последних. Независимо от того, могли ли остальные обитатели этой грани осуществлять хоть сколько-нибудь похожие контакты или вообще знать об этих сущностях. И, пожалуй, именно данный факт как нельзя лучше характеризовал сейчас общую направленность характера не только Альфреда, но и всех тех, кого он считал своими собратьями по части владения искусством настоящей магии.

Хотя, как однажды упоминал Эргарот и много раз подмечал впоследствии сам молодой колдун, с распространением современной псевдомагии практически все виды тайных существ с этой грани бытия принялись массово избегать областей влияния человека. Они перемещались в последние девственно-дикие районы этого мира, а те, что были привязаны к своим местам обитания, неизменно гибли от людской магии, неспособные сбежать или хотя бы показаться людям на глаза.

— Альфред-аши. Альфред… — внезапно услышал молодой бунтарь чьи-то короткие оклики вдалеке, пока насыщался последними огоньками.

«Преследователи? — напрягся было он с твёрдым намерением атаковать. — Да нет, не похоже».

После чего прислушался к звучанию голоса повнимательней.

— Альфред. Это Махтук. Отзовись, брат… — басил выразительным тембром его бывший проводник.

Оказалось, что он удивительно тихо пробирался сейчас где-то меж кустов, чем вызывал в Альфреде определённые подозрения. Но куда больше — удивление. Ведь если бы не его голос, то чёрный колдун, наверное, слишком поздно смог заметить, что уже не один здесь.

Наконец Альфред решил выдать себя, посчитав намного более правильным нанести удар первым — в том случае, если хаас-динец связался с кем-то из таскавшихся за молодым бунтарём по всем областям представителей закона. Ведь сил на более-менее внятное заклятье у него по-прежнему оставалось немного. И всё же, несмотря на это, молодой колдун смело поднял голову, развёл руки в стороны — и, не опускаясь на землю, плавно пролетел вперёд, оказавшись в густых осиновых зарослях, которые теснились по дну канавы с противоположной стороны.