– Больше никаких звонков его матери, Элеонор. Запрещаю. А если узнаю, то уволю, – хрипло произношу. Не знаю, отчего сел голос. А губы до сих пор ощущают вкус пепла.

– Понятно. Сорвался и горел, зацепил тебя и сделал что-то непозволительное. Ох, Шайди, я всё понимаю и принимаю твою горечь и боль. Но сама посуди, ты ведь любишь всё слишком глубоко анализировать, копаться и вытаскивать из людей самое плохое. А что ты увидела в нём? Свободу, милая, именно так ведут себя люди, которые честны в своих мыслях. Они идут, чтобы ломать всё на своём пути. Они…

– Прекрати. Это никак не связано с «мотыльком». Я Круэлла, и это моя судьба.

– Мы сами писали её, и могущественнее, чем ты думаешь. У тебя были тогда силы изменить обстоятельства и вырваться, чтобы ощутить кислород. А сейчас ты позволила сама ему узнать о тебе больше, чем он должен был. В этой квартире не появляется никто, кроме Тины, очень редко Аарона. Даже Роксборро здесь не был. Это твоё убежище, где ты прячешься за закрытыми дверьми. А он прошёл. Легко. Милая, не надо быть слишком строгой к себе, потому что каждый в этой жизни заслуживает счастья. И в отличие от остальных ты сумеешь оценить его по достоинству. У тебя есть с чем сравнить. Не надо истязать себя. Не трави свою душу.

– У меня нет её, Элеонор. Я не чувствую ничего, кроме тишины и пустоты. Всё умерло очень давно и не воскресить, – качаю головой и странно от своих же слов. Никогда не желала вернуться в прошлое и вспомнить, какой была. Слабой. Доверчивой. Жалкой.

– Порой необходимо рисковать, снова войти в пламя, и тогда оно заведёт твоё сердце. Оно подарит тебе искру, необходимую тебе. О, моя дорогая, пока ты сама не решишь для себя, что хочешь сейчас, будешь продолжать ходить по тонкой грани, боясь упасть. Тебе следует признать, что этот мужчина, полная противоположность тому, что ты хочешь видеть в человеке, может быть той самой искрой. Иногда не женщина зажигает пламя, а мужчина. Он странный, признаю, но и в тебе много сокрыто. Думай не о том, как убежать, а как остановиться и встретиться лицом к лицу с правдой. Ты никогда не была трусихой, и сейчас твоё желание оставить всё так, как есть, показывает твой страх. Всё уже давно изменилось, и никогда не будет прежней жизни, потому что появился человек, сумевший перечеркнуть все правила. Не испепеляй возможность жить раньше времени, Шайди, – она целует меня в волосы и выходит с террасы.

Ложь. Всё это глупость тех, кто ещё во что-то верит, а у меня нет такой возможности.

Возвращаю свой взгляд к списку, который составила за эту ночь, чтобы вспомнить для чего терплю существование на планете. Скай. Только она удерживает меня здесь, и никто больше.

Всё по обычной, заезженной схеме: занятия в спортзале, душ, одежда, завтрак, кофе, буквы, коктейль.

Я имею все блага этой жизни. У меня несколько счетов, дорогая иномарка и могущественный покровитель. Многие стремятся к этому, думают, что это подарит им спокойствие. Нет. Этим может владеть только бездушная тварь, вроде меня.

Вхожу в офис, а там всё по-старому. Работа. Совещания. Работа. Подписываю документы на то, чтобы отправить «мотылька» подальше. И запрещаю думать о том, как и с кем он полетит. Это его жизнь, и меня она не касается.

Выхожу в коридор, чтобы отнести папки помощнице, и мне навстречу, улыбаясь вымучено, идёт Тина.

– Привет, – хмуро произношу.

– Привет, Роксборро вызвал. Срочно. Не знаешь почему? – Спрашивает она.

– Нет. Что-то случилось? Хотя я бы знала, но не имею понятия. Возможно, из-за твоего положения, я ему сказала, – предполагаю я.

– О-о-о, если отпустит домой, то буду счастлива. Мне так плохо, – тяжело вздыхает. Видно. Слишком бледна и выглядит болезненно.

– Но, если мои муки дадут плоды, это будут самые прекрасные мучения в моей жизни, – улыбается и кладёт руку на плоский живот под голубым платьем.

– Иди. Он не любит ждать, потом расскажешь. Если нужно будет…

– Ты меня прикроешь. Знаю. Я люблю тебя и иду «на ковёр», – смеётся и обходит меня.

Смотрю ей вслед и не понимаю смысла терпеть ещё и гадкий плод в своём организме. Кто-то стремится к этому, как Тина, а кто-то ненавидит. Слова, такие резкие и готовые меня поглотить, врываются в голову. И он прав. Я несу с собой смерть и холод. Никогда не говорила и не притворялась, что умею нечто иное. Не заставляя Тину познать мой мир, но она пошла против, и теперь же, на моих плечах ещё одна вина, которую никто не снимет.

Шайди

Постукиваю по рулю и смотрю на парковку, где то и дело отъезжают дорогостоящие автомобили руководства корпорации. А я всё ещё стою, и даже злости нет.

– Прости, тошнило, – дверь «Ауди» распахивается, и на сиденье падает Тина.

– Ничего, – отзываясь, нажимаю на газ и вылетаю на улицу.

– Тише, Шай, помедленнее, пожалуйста. Голова кружится, и до сих пор мутит, – со стоном тянет подруга.

– Хорошо, – сбавляю скорость, хотя и так едем медленно из-за загруженных дорог. Можно было и пройтись, но Тина вряд ли бы смогла. И мне жаль её, потому что видеть, как мучается ради фантазий, неприятно. Но не имею права давать оценку чьим-то действиям. Не имею никаких полномочий заставлять людей видеть мир не через розовую призму, а таким, какой он есть. И это было моим правилом, пока снова не нарушила его по непонятным причинам.

– Девочки только и говорят о «мотыльке». Он приходил в пятницу на прошлой неделе и вёл себя очень странно, – подаёт голос подруга.

– И зачем ты мне это рассказываешь? – Сухо спрашиваю её.

– С того момента, как Роксборро вызвал меня на ковёр и сообщил, что готов дать мне отпуск раньше, прошло десять дней. «Мотылёк» то и дело живёт в самолётах, и я его давно не видела. И снова он где-то…

– В Рио, – подсказываю ей.

– Продолжаешь следить за ним? – Хихикает Тина.

– Нет. Но именно я подписываю разрешение на полёт, как и проверяю каждый день отчёты всех «мотыльков» и «бабочек».

– В общем, в прошлую пятницу он пришёл ко мне, чтобы сдать мне чеки и получить расчётный лист. Пока я готовила его, Дена окружили девочки из отдела. Наблюдала за ним. И знаешь, он был очень странным. Раньше болтал, а сейчас молчал и только смотрел, иногда отвечал, но как-то таинственно. Девчонки без ума от него. И вид его был иным…

– Тина, мне неинтересно.

– Он был в рубашке и брюках, эдакий магнат, с большим количеством тайн. А потом посмотрел на меня, и вот честно, как будто хочет…

– Тина…

– Не поверишь, но у меня по коже мурашки побежали от его взгляда. Словно обещает рай на земле. Нет, не волнуйся, я Аарона люблю. Просто не даёт это мне покоя…

– Всё, Тина, замолкни, – повышая голос, резко сворачиваю и в секунду паркую машину.

– Шай! – Подруга с визгом выскакивает из машины.