переселением на Петровскую линию двинулась и инородческая волна. При этом А. А. Гераклитов отмечает, что только на территории нынешнего Кузнецкого уезда основались не менее 10 населенных пунктов мордвы, явившиеся сюда в нач. XVIII в. На пространстве Узинского стана за это время возникли более 40 мордовских деревень, а татарское население ко времени 1-й переписи встречается уже в 13 поселках. Здесь важно отметить, многие населенные места Саратовского края имеют более раннее происхождение, поскольку, как мы видим из описания времени смуты нач. XVII в., эти деревни исчезли на некоторое время. В этот период произошло небывалое обострение классовой борьбы, которое вылилось впервые в истории государства гражданскую войну (1603–1614 гг.). Спасаясь от притеснений властей и гнета феодалов, в Поволжье бежали крестьяне и посадские люди. Здесь они вливались в отряды волжского казачества. Вскоре казаки стали полновластными хозяевами на Волге.

Гибель деревянного Саратова от пожара в период смуты имела переломное значение, обуславливающее заселение края русскими людьми. Обширная, пустынная местность, какой она была 60 лет назад во времена присоединения Казани и Астрахани Московскому государству, она после гибели двух своих ключевых городов – Саратова и Царицына оставалась такой же дикой и ненужной, служившей вольным обиталищем разбойных отрядов казаков и такого же беглого «гулящего люда». В дальнейшем военно-сторожевое значение города Саратова сменится быстро на торгово-промышленный, поскольку как военное укрепление город потеряет смысл. Воровские люди чувствовали себя полными хозяевами вдоль побережья всей Волги и блокировали важные торговые пути до самой Астрахани и Подонья. Всякие караваны, обеспеченные даже вооруженной охраной, бывали немедленно разграбленными. Правда, московские власти регулярно посылали сюда свои карательные отряды, и, бывало, одерживали локальные победы, а казаков, попавших в плен, безжалостно сжигали.

Сюда же в огромных количествах устремились старообрядцы-раскольники, гонимые своими единоверцами. Преследуемые их экспедиционные отряды разоряли их поселения, но они уходили вглубь и недосягаемые районы степей и лесов. Кроме крестьян и раскольников в эти места заселились и беглые стрельцы, казаки и посадские люди. Они поступали на службу по охране засечных линий. Гораздо тяжелее приходилось инородцам, чем русскому человеку из низшего класса. Воеводы и служилые люди в своих вымогательствах и насилиях относительно инородцев стеснялись еще меньше. А. Гераклитов подробно описывает о разорении нижегородской мордвы ямскими поборами в 1639 г. Мордва-эрзя, обитавшая около Арзамаса, не дождавшись уборки хлеба и захватив с собой рухлядь и скот, неожиданно покинула свои деревни и рассыпалась по дремучим лесам. Большая часть их стала уходить вниз по Волге и заселять в Низовье пустые земли. К обидам воеводским и реформам Никона прибавилась другая напасть – насильственное обращение инородцев в крестьянство. Положение других инородцев – чуваш, черемис и др., отмечает автор, было не лучше, чем у мордвы и вызывало такое же бегство. Состав населения всего края сложился в значительной степени из беглого люда, особенно Симбирского уезда, недовольный порядками на русской земле. И это достаточно объясняет причины успеха движения, поднятого Степаном Разиным. Этот народный бунт замедлил развитие региона, но ненадолго. После его подавления края вновь активно стал заселяться служилыми людьми – пешие и конные стрельцы, пушкари, воротники, сторожа, которые получали свои угодьям за службу[159].

с. Вершаут, 1748 г. (РГАДА, ф. 350, оп. 2, д. 2543)

В то же время М. С. Полубояров справедливо отмечает, что логика сооружения цепи лопатинских слобод заключалась в достижении двух целей. Первая – это защита ясачной мордвы, поселенной в конце 1680-х – нач. 1690-х гг. на правой стороне р. Узы. Ныне это территория Шемышейского и Камешкирского районов, которая давала хлеб и рабочую силу для городов Нижнего Поволжья, а также донским казакам. В 1691 г. заселена большая нарышкинская дача (ныне г. Кузнецк), ее население тоже надо было защищать. Вторая – это усиление безопасности сызранского направления, в дополнение к елюзанской оборонительной линии, по которой несли службу темниковские служилые татары. Для реализации вышеназванных задач правительством были испомещены служилые люди, основавшие такие крупные русские селения, как Чардым (Даниловка), Вершаут (Рождественское, Козловка). Таким образом, утверждает автор, расположение Даниловки, Козловки, Старого Вершаута, Старого Карлыгана в тылу Петровской оборонительной линии не должно удивлять. Жившие в них станичники прикрывали симбирское направление от Дикого поля и безопасность Сурской дороги, которая вела по левому берегу р. Суры к Жигулевской луке, месту древней переправы через Волгу[160].

После взятия Азова (1696 г.) русским войсками в степи была построена крепость Петровск и несколько слобод – Б. Сердоба, Еткара (Аткарск), Бурацкая и Вершаут. Эти пункты были исследователями названы «Петровская черта». Но это было неправильное название, поскольку ни полевых, ни лесных укреплений между ними не было, а если и были здесь засечные сторожа, то и они охраняли корабельные леса в этой местности, но никак не засечную черту. Служба засечных сторожей была опасная. Так, в феврале 1701 г. пятидесятник Щетинин писал царю: «… и приходы дя к ним от воинских людей бывают частые, и с теми воинскими людьми бьются смертными побоями, а служат же они сторожевую службу одною слободою; и объезжают тот корабельный описной лес на 100 верст и больше на своих лошадях…». Действительно, на данные места нападения кубанских татар были частые: в 1709, 1911, 1717 гг. «Царицынская линия» состояла из сухого рва с земляным валом в 2 сажени. По местам располагались редуты, а между ними стояли маяки, где зажигались смоляные бочки. Эти редуты были малы, с маленькой командой, но, как правило, хорошо расположены[161].

Дальнейшее превращение Пензенского края во внутреннюю область России способствовало резкому росту населения и увеличению удельного веса русских среди них. Но было еще много мордвы, татар и чувашей, которые основали значительное число населенных пунктов по всей территории нашего края. Традиционным занятием населения продолжало оставаться сельское хозяйство, которое в нач. XVIII в. носило натуральный характер. Трехпольная система севооборота (трехполка) в Пензенском крае было также практически повсюду. Выращивались разнообразные с/х культуры: рожь, пшеница, ячмень, овес, полба, горох, конопля, капуста, огурцы, редька и т. д. Рожь была самой распространенной, которой отводилась примерно половина посевов, в то время как пшеница засевалась лишь на 5 % пашни. Все это было примитивное ведение сельскохозяйственного производства, с очень низкой урожайностью и рентабельностью. Как свидетельствуют многочисленные документы, хронически не хватало даже навоза для удобрения земли, не говоря уже о современных, механических орудиях труда и техники. Урожайность обычно равнялась 3 самам. Для картошки, например, средний урожай составлял 6 сам (т. е., «ведро посадил – 6 ведер выкопал»). Выше этой нормы считалось, что урожай получился хороший, а «сам десять» – отличный. Ниже