— Пожалуйста, — с трудом выдавил из себя Кол. — Прошу…

В глазах Элары не было ни тени жалости или раскаяния. К этому она долго и кропотливо готовилась. Когда лезвие, сверкнув, описало дугу, рассекая воздух, плоть и кости, я даже не вздрогнула.

Труп Тиберия с глухим ударом распластался на полу. Его отрубленная голова, откатившись на несколько футов, замерла на месте. Серебряная кровь разлилась по полу зеркальными лужицами. Брызги попали Колу на ноги. Принц выпустил из руки плавящийся меч. Металл звякнул о камень. Кол рухнул на колени и обхватил голову руками. Корона покатилась колесом по кровавой луже и остановилась у ног Мейвена. На остриях поблескивала серебряная жидкость.

Когда Элара завопила, склонившись над трупом мужа, я едва не рассмеялась от абсурдности сцены. Она что, взяла и передумала? А может, королева безумна? А потом я услышала щелчки: камеры включались, возвращаясь к жизни. Они высунулись из стен и уставились на распростертое на полу тело короля и стенающую над ним королеву. Мейвен заорал, хватаясь рукой за плечо матери.

— Ты убил его! Ты убил короля! Ты убил отца! — глядя в лицо Колу, кричал он.

Вот только на губах у Мейвена играла легкая улыбка. Колу как-то удалось не поддаться искушению и не попытаться снести голову с плеч брата. Кол был в совершенной растерянности, не понимал, что происходит, не хотел понимать, а вот я уже до всего додумалась.

Когда-то Джулиан сказал мне следующее: «Что правда, а что ложь — не важно. Главное то, во что люди верят».

И люди легко поверят этому великолепному представлению, поставленному выдающимися актерами. Они поверят в ложь, и никто — ни армия, ни страна — не пойдут за отцеубийцей.

— Беги! — крикнула я, стараясь сбросить оцепенение. — Беги!

Арвен меня отпустил. Электрический ток, подобно огню, обрушившемуся на глыбу льда, прошел по моим венам. Теперь было проще простого расплавить электрической дугой металл и освободиться от наручников. Они со звоном упали вниз. Мне знакомо было это чувство. Я хорошо знала его на инстинктивном уровне. Беги. Беги. Беги.

Я схватила Кола за плечи и попыталась поднять с колен, но тяжелое тело даже не пошевелилось. Тогда я ударила его несильным электрическим разрядом, чем привлекла его внимание.

— Беги! — вновь заорала я ему.

На этот раз подействовало. Принц вскочил на ноги и едва не поскользнулся в луже крови.

Я боялась, что Элара попробует заставить меня совершить самоубийство либо напасть на Кола, но королева продолжала причитать на камеры. Над ней застыл Мейвен: руки возведены и полыхают огнем. Прямо-таки живое воплощение сына-защитника. Вот только он даже не попытался нас остановить.

— Вам некуда бежать! — крикнул он нам вслед.

Но я не остановилась, увлекая Кола за собой.

— Вы убийцы и предатели! Вас ждет справедливая кара!

Его голос, столь знакомый мне, преследовал нас за дверью, пока мы бежали по коридору. В моей голове ему вторил собственный хор голосов: «Глупая девчонка! Безмозглая девчонка! Посмотри, куда привели тебя твои мечтания!»

А потом роли поменялись, и уже Кол тянул меня вперед, а я старалась не отставать. Горячие слезы гнева, ярости и стыда застилали мне взор. Вскоре я ничего не могла разглядеть за исключением наших с ним сцепленных рук. Куда мы бежали, я не помню. Я послушно бежала вслед за принцем.

За нами послышался знакомый топот сапог. Стражники, хранители, солдаты… За нами уже гонятся.

Полированное дерево коридоров задней части дворца сменилось разноцветным мрамором банкетного зала. Длинные столы, уставленные тончайшим фарфором, встали у нас на пути, но Кол вспышкой пламени разметал их по сторонам. Поднявшийся к потолку дым достиг датчиков системы пожарной сигнализации, и сверху на нас полил дождь. Падая на кожу Кола, вода превращалась в пар, и теперь вокруг принца образовалось небольшое облачко. Он был похож на безжизненный призрак, лишенный смысла своего существования. Я не знала, как его приободрить.

Время замерло, когда перед нами в конце банкетного зала появились люди в серой форме с черным оружием в руках. Бежать было некуда. Надо сражаться.

Во мне зародилась молния.

— Нет.

Голос Кола был бесцветным, безжизненным. Он опустил руки. Пламя угасло.

— Мы все равно не победим.

Он прав.

Серые фигуры выныривали из множества дверей и арочных ходов. Даже в окнах виднелись враги. Сотни серебряных, вооруженных до зубов и без колебаний готовых нас убить. Мы очутились в ловушке.

Кол пробежал взглядом по лицам, кого-то выискивая. Это были его люди. Вот только смотрели они на своего командира мрачнее мрачного. Как я поняла, они уже видели небольшое представление, организованное для них Эларой. Их верность своему генералу была разрушена и находилась в таком же плачевном состоянии, как и дух Кола. Один из них, капитан, как я определила, вздрогнул, встретившись взглядом с принцем.

К моему немалому удивлению, он, держа пистолет дулом вниз, сделал пару шагов вперед и произнес:

— Сдавайтесь.

Руки его при этом дрожали.

Кол взглянул на старого приятеля и кивнул головой.

— Мы сдаемся, капитан Тирос.

Каждая клеточка моего организма призывала к бегству, но спасения не было. Рядом стоял Кол. В глазах боль, глубину которой я бы не взялась измерить. Раны исполосовали его душу.

Случившееся преподало ему страшный урок.

Глава 27

Мейвен меня предал. Нет, он никогда и не был за меня.

Мои глаза привыкли к темноте. Теперь я могла разглядеть прутья решетки. Потолок низкий. Воздух спертый, такой обычно бывает в подземельях. Прежде я здесь не бывала, но все темницы похожи.

— Чаша костей, — вслух произнесла я, надеясь, что меня кто-то услышит.

Раздался смех.

По мере того как мрак начинал рассеиваться, я четче видела то, что находится вокруг. Невдалеке от меня, заходясь в истерическом хохоте, сидела, опершись спиной о прутья решетки, грузная фигура.

— Мне было четыре года, а Мейвену — два, когда нас впервые сюда привели, — зло посмеиваясь, принялся метать остро отточенные слова-ножи Кол. — Мейвен спрятался за юбкой матери. Он испугался темноты и пустых камер. Теперь, я думаю, он уже не боится темноты?

— Нет, не боится.

Я тень пламени. Я верила Мейвену, когда он произносил эти слова, когда утверждал, что всем сердцем ненавидит этот мир. Теперь же я узнала, что все его слова были ложью, хитрой, коварной ложью. Все в нем, каждое прикосновение, каждый взгляд, были сплошным обманом. А я-то прежде считала себя непревзойденной лгуньей.

Скорее инстинктивно, чем осознанно, я постаралась проверить мой дар, вызвав хоть искорку энергии, что угодно, от чего можно было бы оттолкнуться. Ничего, кроме зияющей пустоты, я не ощутила. От этого мне стало зябко.