не только количественно, но и качественно. Кроме того, вопрос о достаточном или недостаточном количестве тепла (как будто «в желудке должен находиться вулкан Этна») возникает в силу отрицания Эрасистратом существования в организме баланса сущностей — горячего, холодного, сухого и влажного. Гален указывает на то, что отрицанием Эрасистрат отвергал одну из базовых доктрин натурфилософии перипатетиков. Это возвращает нас к первой книге трактата, в которой Гален возражал тем своим коллегам, которые считали Эрасистрата философом-перипатетиком. К сожалению, заблуждение, на которое указывал еще Гален, и закрепилось в историографии XX в.

Гален свидетельствует: Эрасистрат считал, что «никакое притяжение желудку не свойственно», хотя и не отрицал, что процесс переработки пищи в организме человека отличается от простого процесса варки (III, 8). Полемизируя с Эрасистратом, Гален обстоятельно излагает здесь свои взгляды на анатомию и физиологию желудочно-кишечного тракта.

С присущей ему добросовестностью, великий римский врач отмечает, что Эрасистрату было известно, что желудок имеет две оболочки — внутреннюю и внешнюю, причем внешняя, «более мясистая, напоминает ткани пищевода». Однако здесь Гален вновь обращает внимание на главную, по его мнению, методологическую проблему Эрасистрата: он «не удосужился» разобрать, «по какой причине» оболочки желудка устроены так, а не иначе. Гален следует телеологическому принципу, его интересует, почему орган обладает своим определенным устройством. Вопрос о том, какова цель функции данного органа, Гален всегда ставит перед собой. Для Эрасистрата и его последователей этот вопрос, как правило, не является важным: «Внутренняя оболочка имеет продольные волокна, ведь она предназначена для притяжения, а внешняя — поперечные, чтобы обеспечить перистальтику. Ведь перемещения подвижных органов тела связаны с положением волокон. Если угодно, убедитесь в этом сначала на примере самих мышц: в них волокна наиболее различимы, движения их весьма заметны из-за своей интенсивности. От мышц переходите к природным органам, и вы увидите, что все движется посредством волокон, а потому и обе оболочки всего кишечника снабжены круговыми волокнами, ведь они только волнообразно сокращаются, но не обладают силой притяжения. У желудка есть продольные волокна для притяжения и поперечные для перистальтики, ведь подобно тому, как стяжение отдельных волокон и приведение их в первоначальное состояние побуждает двигаться мышцу, происходят и желудочные сокращения» (III, 8, 168–169 К).

Эрасистрат понимал, что активность «кольцевых волокон» стягивает органы и сужает их в объеме. Ему ясно, что благодаря им желудок способен «волнообразно сжимать пищу» в процессе пищеварения. Гален указывает, что сокращение продольных мышечных волокон не менее важно, чем кольцевых: перистальтика обеспечивается комбинацией сокращения тех и других. Именно за счет последовательной работы продольных мышц желудка происходит притяжение пищи в желудок из пищевода и далее — это является для Галена физиологическим механизмом, обеспечивающим функцию «притяжения», о которой он говорит в трактате.

Именно с выраженностью этой функции он связывает чувство аппетита: «…Люди, у которых достаточно выражен аппетит к подходящей для желудка пище, глотают ее весьма быстро: очевидно, что желудок притягивает и получает ее до того, как она была пережевана. А тем, кто вынужден пить лекарства или употреблять вместо них определенную пищу, глотать неприятно и затруднительно» (III, 8, 172–173 К).

Данное Галеном описание физиологии желудка напоминает мне метафоры, используемые Платоном в «Тимее»: при наличии аппетита, то есть при физиологической готовности желудка принять пищу, он «поднимается вверх». Впечатление ненасытного зверя усугубляется сравнением со змееголовом или синодонтом, о которых Аристотель пишет, что «желудок этих рыб порой можно обнаружить в ротовой полости».

Гален считает, что необходимо тщательно разобраться с функциональным предназначением двух составляющих мышечной оболочки пищевода и желудка. Его явно очень интересует вопрос функционального соотношения этих двух органов. Важная анатомо-физиологическая проблема, конечно же, должна разрешаться с помощью эксперимента, который и выполняется Галеном: «Произведя вскрытие какого-либо животного, а затем, обнажив все, что находится вокруг пищевода, не повредив при этом нервов, артерий и вен, проходящих там, следует рассечь верхнюю оболочку пищевода, снабженную кольцевыми волокнами, сделав прямое сечение от нижней челюсти до грудной клетки, а затем покормить животное. Тогда будет видно, что оно может глотать, хотя способность к перистальтике утрачена. Если же у другого животного разрезать оба покрова поперечным сечением, можно будет, в свою очередь, увидеть, что и оно глотает, хотя внутренняя оболочка не действует. Из этого опыта ясно, что животное может глотать, если будет цела хотя бы одна из оболочек, однако хуже, чем если бы целы были обе. Кроме того, при таких вскрытиях можно ясно увидеть, как при глотании в пищевод вместе с пищей попадает немного воздуха, который при наличии внешней оболочки, обеспечивающей перистальтику, легко выталкивается в желудок вместе с едой. Когда же остается одна внутренняя оболочка, воздух препятствует движению пищи, растягивая оболочку и мешая ей функционировать нормально» (III, 8, 175–176 К).

В чем же причина столь пристального внимания к этой проблеме? Это становится ясно, когда Гален возвращается к взглядам Эрасистрата на этот вопрос. Разобрав их, Гален, наконец, формулирует проблему: вследствие рассуждений Эрасистрата не ясно, «притягивает ли пищу желудок, или ее доставляет пищевод». В системе взглядов Галена, основанной на телеологическом принципе, огромную важность имеет функциональное предназначение части тела и ее соотношение с функцией соседних частей, особенно связанных с ней в единую систему.

Собственно, весь подробный анализ работы желудка и понадобился Галену лишь для того, чтобы продемонстрировать на практике сочетание функций «притяжения и выделения». Таким образом, физиология желудка описывается Галеном на языке естественных функций следующим образом: «Так, в ходе изложения мы показали, что у желудка есть четыре природных функции: функция притяжения при глотании, функция удержания при переваривании, выделительная — при рвоте и выведении переваренной пищи в тонкий кишечник, само же пищеварение является изменением» (III, 8, 177 К). Убежденность Галена в собственной правоте столь велика, что он безапелляционно обобщает свой тезис о функциях применительно ко всем органам брюшной полости: «Что же касается селезенки, мы также не сомневаемся, что она притягивает подходящее, выводит чужеродное, а также изменяет и удерживает то, что она притянула. То же относится к печени, венам, артериям, сердцу или любому другому органу. Ведь, как мы показали, эти четыре функции необходимы каждому органу, которые обеспечивают питание организма» (III, 9, 177–178 К). Конечно, для современного ученого это звучит весьма наивно! Разумеется, врач XXI в. знает, что селезенка не имеет никакого отношения к «питанию организма» и вообще не относится к пищеварительной системе. Однако эта ошибка Галена вполне понятна: если ему ранее удавалось с помощью физиологических опытов доказывать свои гипотезы, то не было оснований сомневаться в том, что это удалось бы и в этот раз. Предлагаю читателю