— В вестибюле отеля «Роял Викинг». Рядом с вокзалом. Там мы можем спокойно поговорить. В два часа… устраивает?

— В два часа, — механически повторила она. — Да, хорошо. Но я так и не понимаю, зачем… у вас есть новая версия?

— Это громко сказано — версия. Просто хочу проверить одну мысль.

— Мысль?

— Да… все объясню завтра. Итак, в два в «Роял Викинг».

— Хорошо, я приду.

Барбаротти показалось, что голос ее звучал, как у школьницы, которую застукали за курением и вызвали к ректору для нагоняя.

Все я себе навоображал, подумал он, кладя трубку. Я просто хочу, чтобы мои догадки подтвердились, и все подстраиваю под гипотезу. Это непрофессионально.

В четверг вечером Берит совершила кулинарный подвиг — приготовила картофельный гратен с говяжьей вырезкой под соусом беарнез. Поев, Кристофер поблагодарил и пошел в свою комнату с большими пальмами в кадках и тщательно отциклеванным паркетом.

Завтра. В ночь с пятницы на субботу. Больше такой возможности не будет. Он уже сказал Берит, что последнюю ночь переночует у приятеля в Упсале, а утром сядет на поезд в Сундсваль. У приятеля? — удивилась Берит. Ну да, он работает на кассе, очень славный парень. Ему уже девятнадцать, объяснил Кристофер. Они сначала пойдут в кино, а потом к нему — он живет с родителями недалеко от площади Ваксала. Его зовут Оскар, он играет в хоккей в «Альмтуне».

Кристофер совершенно точно знал, что Берит не станет проверять и, скорее всего, ни слова не скажет Лейфу. Это, конечно, не так важно, пусть и скажет — для отца он заготовил ту же версию. В общем, лучше всего, если он возьмет чемодан с собой — они сразу после работы занесут его к Оскару, а потом пойдут в «Фильмстаден». Чемодан уже уложен.

Никакого Оскара, конечно, не было. Во всяком случае, в «Консуме». Завтра вечером Кристофер сядет на поезд в Стокгольм, оставит чемодан в камере хранения, побродит по городу. Может быть, сходит в кино, если захочется. Денег у него мало, но на кино и пару гамбургеров хватит.

И на метро. Чуть позже. Надо выйти в «Сандборге» или на «Лесном кладбище», это он помнит. Зеленая линия — они с папой и Хенриком тогда так и ехали. Надо взять на вокзале карту на всякий случай. Адрес он проверил — Муссеронвеген, 5.

Ни в коем случае не раньше полуночи. Лучше немного позже. Сначала надо обойти весь квартал — посмотреть, что и как. Убедиться, что все уже спят и никто не болтается на улице. Проверить, дома ли Кристина с мужем. Может быть, стоит решиться и позвонить? Если ответит Якоб Вильниус, он просто повесит трубку, а если Кристина — изменит голос и попросит подойти мужа. Если она пойдет его звать, он тоже повесит трубку. Значит, Якоб дома.

Есть и другие способы. Заглянуть в окно, например. Ничего сложного.

Вообще все не так сложно. Кристофер лежал в тишине, переваривал обильный ужин и пытался представить, как все будет выглядеть.

У него по-прежнему было ощущение, что он выполняет свой долг. Делает то, что должен делать. Это ощущение не оставляло его ни на минуту, места для сомнений и страхов просто не было. Итак, он поедет в Стокгольм, в богатый район вилл, найдет нужный дом и застрелит Якоба Вильниуса.

Он должен убить убийцу брата. Это его право и его долг.

— Это долг чести, — сказал он вслух. — Это кровная месть.

Как все это произойдет, предусмотреть невозможно. Придется довериться… как это называется… интуиции. Должно выглядеть как попытка грабежа, это понятно. Наверное, придется разбить стекло. После того как они погасят свет, придется ждать. Надо дать им время уснуть. Но все равно бесшумно проникнуть в дом не удастся. Они наверняка проснутся. Может быть, он встретит Якоба Вильниуса уже на первом этаже. Пистолет надо все время держать наготове. Как только он попадет в дом, надо быть готовым к выстрелу в любой момент. Их спальня на втором этаже… как может среагировать Якоб Вильниус? Может в ярости сбежать по лестнице… а может, захочет подкрасться к вору неожиданно. Нельзя давать ему ни секунды. Как только увидит — сразу стрелять. Два выстрела в грудь. Он падает. И два выстрела в голову, он видел такое в фильмах, такие выстрелы называются контрольными. Надо действовать наверняка.

И уходить. Если будет время, вывернуть какие-нибудь ящики, что-то прихватить, чтобы уж точно выглядело как грабеж. Вору помешали, он был вынужден стрелять, а потом удрал.

А если Якоб не спустится вниз? Тогда Кристофер сам пойдет в спальню и застрелит его там. В постели даже лучше — это будет символично: Якоб тоже убил Хенрика в постели.

Но как быть с Кристиной? Она может ему помешать. Хотя почему-то он был уверен, что она и не станет ему мешать. Она тоже желает Якобу смерти, никаких сомнений. Конечно, она будет в шоке, когда Кристофер появится в спальне, но это не так важно. Главное — не вступать ни в какие разговоры. Ни с Кристиной, ни с Якобом.

Застрелить убийцу — вот и все. Никакой пощады, не медлить ни секунды. Выстрел, второй, еще два — и уходить.

Уходить.

Никакого метро. Медленно, переулками он вернется в центр. Выбросит пистолет с любого моста. В Стокгольме, куда ни плюнь, — везде вода. Единственное, чего надо опасаться, — не наткнуться бы на полицейский патруль. Пятнадцатилетний подросток на улице в три часа ночи выглядит подозрительно. Хотя черт его знает, это же Стокгольм; может, здесь пятнадцатилетние только и делают, что пьют и шляются по ночам по городу… Ладно, надо быть осторожным, это ясно. Централен открывается в пять или в шесть утра, точно он не помнил. Но не позже. Что-нибудь съесть в буфете — и на первый же поезд в Сундсваль.

Мобильник он включит, когда уже будет далеко от Стокгольма. В Евле, к примеру. Позвонит отцу и сообщит, что едет. И номер поезда — отец обещал его встретить.

А если отец каким-то невероятным образом узнает об убийстве в Эншеде, Кристофер просто-напросто сделает голубые глаза. А если папа уже знает, что убит не кто иной, как Якоб Вильниус, глаза будут еще голубее.

Вот так. Скоро ты успокоишься в своей могиле, братишка. Все пройдет, как по маслу.

Он лежал еще довольно долго, пытался понять, все ли он делает правильно. Может быть, что-то… нет, никаких сомнений. Это его долг.

Странно, его переполняло чувство чуть ли не радости.

Он посмотрел на часы. Без четверти десять.

Оставалась одна деталь. Обязательно надо опробовать оружие, он должен быть уверен, что с пистолетом все в порядке. Ничего сложного — он поставил будильник на телефоне на три часа. Выскочить из постели, одеться и добежать до леса. В двухстах — трехстах метрах от ближайшего дома никто и не обратит внимания на отдаленные хлопки.

Но сделать это необходимо. Небрежность в деталях недопустима.

В пятницу 3 декабря опять пошел снег. Не такой, конечно, как пару дней назад, но достаточный, чтобы вызвать определенные транспортные проблемы. В частности, почти все поезда в Южной и Западной Швеции шли с опозданием, так что Гуннар Барбаротти похвалил себя за предусмотрительность: он выбрал самый ранний поезд, уходящий из Чимлинге в шесть утра. По расписанию поезд должен был прийти в Стокгольм в десять, а пришел в начале первого. Поезда опаздывают, самолеты садятся в любом понравившемся им аэропорту… придется, наверное, преодолеть себя и ездить на машине.