— Как по-твоему, пригласить Элизу на прием в саду?

Роза повернулась, со стебля клематиса закапала вода.

— Ну конечно, мама. Элиза — моя лучшая подруга.

Аделина сжала губы, она ожидала такого ответа и подготовилась. Притворная капитуляция — всегда обдуманный риск, и Аделина пошла на него со знанием дела. Она заранее подготовила несколько фраз, еле слышно повторяя их снова и снова, чтобы они совершенно естественно слетали с губ.

— Конечно, дорогая. Если ты хочешь, чтобы она была на приеме, так тому и быть. Мы больше не вернемся к этому вопросу.

Лишь после столь поспешной и щедрой уступки она позволила себе чуть слышно и задумчиво вздохнуть.

Роза стояла к ней спиной и держала в руке пышную веточку жасмина.

— В чем дело, мам?

— Нет-нет, ничего, дорогая.

— Мама?

Нужно быть осторожной.

— Я просто подумала о Натаниэле.

На щеках Розы вспыхнул румянец, она подняла глаза.

— Натаниэле, мама?

Аделина встала, разглаживая юбку, и широко улыбнулась Розе.

— Не важно. Уверена, для него все пройдет хорошо, даже если Элиза будет рядом.

— Ну конечно хорошо.

Роза помедлила, прежде чем вернуть жасмин в композицию. Она больше не смотрела на Аделину, но этого и не требовалось. Аделина могла вообразить неуверенность, исказившую ее хорошенькое личико. Разумеется, последовал осторожный вопрос:

— И почему же Натаниэль выиграет от отсутствия Элизы?

— Просто я надеялась привлечь определенное внимание к Натаниэлю и его работам. Элиза же непременно притянет все взоры. Я надеялась, что день будет принадлежать Натаниэлю и тебе, дорогая. Но конечно, надо пригласить Элизу, если ты считаешь, что стоит. — Она засмеялась легким, радостным, отточенным до совершенства смехом. — К тому же, уверена, как только Элиза узнает, что ты вернулась домой раньше, она примчится сюда и кто-нибудь из слуг непременно обмолвится о приеме. Она терпеть не может общество, но так привязана к тебе, дорогая, что обязательно придет.

И Аделина покинула Розу, улыбнувшись, когда заметила, что плечи дочери напряглись. Верный знак, что выстрел попал в цель.

Разумеется, в тот же день Роза появилась в будуаре Аделины и сама предложила избавить Элизу от необходимости посетить прием, раз она их не любит. Чуть тише Роза добавила, что передумала звать кузину немедленно, что лучше подождать до приема в саду. Когда все успокоится, они смогут провести больше времени вместе.

— Конечно, дорогая, — сказала Аделина. — Весьма заботливо с твоей стороны. Решение доброй и преданной жены. Так всем будет намного лучше.

Взрыв смеха на крокетной площадке привлек внимание Аделины. Она похлопала в ладоши, изобразила открытую улыбку и пошла обратно через лужайку. Когда она приблизилась к дивану, миссис Ходжсон Бернетт встала, раскрыла белый зонтик от солнца, кивнула Розе и Натаниэлю и направилась в сторону лабиринта. Аделина надеялась, что писательница не собирается в него входить, ворота лабиринта были заранее закрыты, явно преграждая путь, но американка вполне могла иметь собственное мнение на этот счет. Аделина зашагала чуть быстрее — поиски заблудившегося гостя не входили в ее планы на день — и перехватила миссис Ходжсон Бернетт, прежде чем та успела далеко уйти. Она одарила гостью любезнейшей улыбкой.

— Добрый день, миссис Ходжсон Бернетт.

— Добрый день, леди Мунтраше. Денек и впрямь добрый.

Что за акцент! Аделина снисходительно улыбнулась.

— Лучшего нельзя было и ожидать. Смотрю, вы уже познакомились со счастливой парой?

— Скорее, украла ее у прочих. Ваша дочь — прелестное создание.

— Благодарю. Я к ней тоже весьма неравнодушна.

Дружный вежливый смех.

— И муж явно души в ней не чает, — заметила миссис Ходжсон Бернетт. — Ну разве юная любовь не прекрасна?

Аделина улыбнулась.

— Я рада ее выбору. Такой талантливый джентльмен. Полагаю, Натаниэль упомянул о своих портретах?

— Нет. Боюсь, я не дала ему шанса. Слишком настойчиво расспрашивала о тайном саде, который, по их словам, расположен где-то в вашем обширном поместье.

— Так, чепуха, — натянуто улыбнулась Аделина. — Немного цветов и стена вокруг. Такой есть в каждом английском поместье.

— Уверена, что ни один из них не овеян таким романтическим ореолом! Сад, возрожденный из руин, чтобы вернуть здоровье хрупкой юной дамы!

Аделина прерывисто рассмеялась.

— Боже правый! Похоже, дочь и зять рассказали вам какую-то сказку! Роза обязана здоровьем усилиям хорошего врача, и, должна вас заверить, сад решительно ничем не примечателен. А вот портреты Натаниэля…

— И все же мне хотелось бы его увидеть. В смысле, сад. Мне очень интересно.

— Боюсь, это невозможно. — Аделину покинули остатки веселья. — Единственная дорога ведет через лабиринт, а муж настоял, чтобы мы закрыли его от гостей в связи с некоторой запущенностью.

— Какая жалость, — огорчилась миссис Ходжсон Бернетт. — Можно, я хотя бы взгляну через решетку?

На это Аделина ничего не могла возразить. Она кивнула, сколь могла любезно, и мысленно выругалась.

Аделина собиралась сделать Натаниэлю и Розе строгий выговор, когда краешком глаза заметила вихрь белых юбок, который несся к воротам лабиринта. Она обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элиза открывает ворота для миссис Ходжсон Бернетт.

Рука Аделины метнулась ко рту и заглушила крик. Именно сегодня, именно сейчас! Гадкая девчонка: вечно куда-то спешит, отвратительно одевается, лезет, куда ее не звали. Неприлично здоровая, с красными щеками, спутанными волосами, в несуразной шляпке и, с ужасом заметила Аделина, с голыми руками. Хорошо хоть туфли надеть не забыла.

Рот Аделины сжался, как у деревянной марионетки. Она огляделась вокруг, стараясь оценить масштаб нанесенного ущерба. Слуга крутился возле миссис Ходжсон Бернетт, провожая ее к ближайшему стулу. Все остальные казались спокойными, значит, день еще не совсем потерян. Видимо, только Лайнус, который сидел под кленом и не обращал внимания на речи старого лорда Эпплби, уделил внимание случившемуся и наставил на Элизу свою хитроумную фотографическую коробочку. Элиза, в свою очередь, растерянно смотрела на Розу. Несомненно, удивлена, что кузина так скоро вернулась из Европы.

Аделина быстро повернулась, собираясь уберечь дочь от неприятностей. Но Роза и Натаниэль явно не заметили вторжения, потому что были увлечены друг другом. Натаниэль съехал на краешек стула, и теперь его колени почти касались (или все же слегка касались, Аделина не была уверена) коленей Розы. Он держал двумя пальцами стебелек клубничины и крутил ягоду то так, то эдак, поднося ее к губам Розы и вновь отдергивая. Каждый раз Роза смеялась, вздернув подбородок, солнечный свет ложился пятнами на ее горло.