Меня зовут Келли Дэвис-Шульц. Я твоя старшая сводная сестра. Есть и младшая, Одри. Мне всегда хотелось иметь брата. Пишу об этом, потому что не одобряю линию поведения, занятую моей матерью и сестрой по отношению к отцовскому завещанию. Хочу, чтобы ты знал: я не оспаривала завещания и не поддерживала их усилий. Я еще тогда собиралась тебе написать и сообщить об этом, но в то время с матерью были очень напряженные отношения, и я решила не усугублять их. Увы, мое решение было неправильным.

Весной этого года моя мать умерла. Я вновь задумалась о необходимости связаться с тобой. В твоих поисках я усматриваю руку Провидения. Возможно, нам действительно пора познакомиться.

От Майкла я узнала, что ты жив ешь в Массачусетсе, имеешь звание профессора и недавно женился. Я была бы рада, если бы вы с женой смогли приехать в Нью-Йорк и познакомиться со мной и моим мужем Джонатаном. Это позволило бы нам лучше узнать друг друга.

Одри вряд ли к нам присоединится. О причинах расскажу при встрече. Но я очень хочу тебя видеть и готова рассказать все, что знаю об отце и его родителях.

К письму прилагаю свою визитную карточку. На обороте я написала номер домашнего телефона и адрес электронной почты. Пусть тебя не пугает, что по профессии я психиатр. Заверяю тебя: моя практика не распространяется на родственников. И потом, я специализируюсь на детской психиатрии. Даже в твоем молодом возрасте ты уже слишком стар, чтобы становиться моим пациентом…

С нетерпением жду твоего ответа и надеюсь на встречу. Смело пиши или звони мне.

Твоя сестра Келли

Габриель тяжело опустился в кресло и тупо уставился на письмо.

После обеда Джулия еще раз перечитала письмо Келли Дэвис-Шульц.

– И что ты об этом думаешь? – спросила она, возвращая его Габриелю.

– Что-то мне не верится.

– Приятное, вежливое письмо. С долей юмора. Чем вызван твой скептицизм?

– Они пытались лишить меня доли отцовского наследства. Вдруг это новая уловка?

– Уловка? С какой целью? Деньги давным-давно распределены между наследниками.

– Информация, – сказал Габриель, скрещивая руки на груди.

– Дорогой, это Келли – возможный источник информации. Ты же хотел побольше узнать о своих родственниках? Тебя интересует, насколько здоровы были твои родители. И вдруг – ее письмо. Я думала, ты обрадуешься. – Джулия села рядом. – Когда мы поедем?

Лицо Габриеля стало жестким.

– Чем раньше я оставлю все это позади, тем лучше.

– Мы собирались провести Рождество и Новый год в Селинсгроуве. Если Дайана родит, я бы поехала туда и пораньше.

Габриель пристально посмотрел на жену:

– У тебя сейчас полно других забот. Я пытался помочь тебе с семинарами. Обещаю помогать и впредь.

Джулия улыбнулась уголками губ:

– Мне так и кажется, что вслед за этими словами ты скажешь: «Но, к сожалению»…

– Тебя расстроит, если я скажу, что намерен кое-что сделать безотлагательно? Возможно, во вторую неделю декабря, когда закончится семестр. Экзамены вместо меня примет кто-нибудь из аспирантов.

Джулия царапала ногтем поверхность кухонного стола.

– Как раз в это время я должна представить свой материал для публикации. Написать рефераты по всем семинарам. Самые неподходящие дни для поездок.

– Я тоже об этом думал. Я ведь могу съездить и один.

Теперь Джулия разглядывала свои ногти, будто они были чем-то диковинным.

– Ты ведь пока не знаешь, какие сведения сообщит тебе эта женщина. Мое присутствие тебе не помешает.

– Джулианна, мне всегда необходимо твое присутствие. Но в первый раз нам с Келли лучше встретиться с глазу на глаз. Если ситуация окажется неприятной, я избавлю тебя от лишних переживаний.

– Если ты считаешь это правильным, поезжай один. Кстати, а разве нельзя съездить в Нью-Йорк попозже? Где-то после Рождества?

– Вряд ли стоит тянуть с поездкой. Вдруг Келли передумает? Честное слово, чем раньше я узнаю о здоровье своих родителей и других родственников, тем лучше. – Он пристально посмотрел на жену. – У меня язык не повернется просить тебя о чем-то, что ставит под угрозу твои занятия в докторантуре.

– Хорошо, – без всякого энтузиазма сказала Джулия.

– Давай попросим Ребекку пожить у нас в мое отсутствие. Ты не будешь чувствовать себя одинокой. И потом, я поеду совсем ненадолго. На пару дней. Самое большее – на три. Повидаюсь с Келли и постараюсь встретиться с юристом, который занимался отцовским завещанием. Потом сразу вернусь домой. – Габриель взял ее ладонь и провел большим пальцем по ее «линии жизни». – Никак не могу заставить себя называть ее сестрой.

– Думаю, мне все-таки надо поехать с тобой.

– Дорогая, минуту назад ты говорила, что у тебя нет времени. Тебе нужно заниматься учебой, а мои дела тебя лишь отвлекают. – Его взгляд провоцировал на соблазн.

– Ты хорошо умеешь отвлекать.

– Приятно слышать. – Габриель подхватил жену на руки и пошел к лестнице. – Приготовься к дальнейшему отвлечению.

– Опусти меня вниз, – вдруг попросила Джулия.

– Опущу, когда донесу до постели.

– Я должна тебе кое-что сказать, но не в постели, поскольку мои слова могут тебе не понравиться.

– Тогда говори быстрее и займемся более приятными вещами.

Джулия извивалась всем телом, и Габриелю пришлось опустить ее на пол.

– Твоя поездка в Нью-Йорк вызовет целый шквал воспоминаний. Естественно, я сделаю все, чтобы тебе помочь. Но об одном моменте мы так до сих пор и не поговорили. О прощении.

– Простить моих родителей? – презрительно усмехнулся Габриель. – Не смеши меня.

– Прощение тебя освободит. Оно не только для них. И для тебя тоже.

Габриель разжал руки и отодвинулся от нее:

– Я не могу их простить. Они не заслуживают моего прощения.

– Габриель, а кто заслуживает прощения? Ты? Я?

– Прежде всего ты.

– Помимо Бога, меня может простить только тот, кому я сделала больно. В нас есть сила. Мы можем применить ее себе во благо и кого-то простить. А можем и наоборот – цепляться за старые раны, чтобы они и дальше кровоточили и болели. Так мы их никогда не исцелим. – Джулия встала с ним на одну ступеньку, стиснула его руку. – Я ведь не говорю, что твои родители заслуживают прощения. Я не прошу тебя забыть о прошлом или сделать вид, что все было безоблачно. Я предлагаю просто подумать об этом.

– Я уже думал об этом, и не раз. И мой ответ – нет.