– Исчез куда-то, его унесло вместе с водой.

– Вот это здорово! Туда ему и дорога.

Рюмон соскользнул с выступа в воду.

– Ну, давай первым делом выберемся отсюда. Нужно позвать людей, вытащить Хасинто и Пакито. Нам одним не справиться.

Рюмон помог девушке спуститься.

Тикако поблагодарила его, стараясь не смотреть ему в глаза.

Они направились к выходу.

Рюмон молча протянул девушке руку. Тикако робко протянула в ответ свою, и они зашагали вместе.

Потоки воды постепенно слабели.

В кромешной тьме пещеры Маталон медленно приподнял голову. Где он сейчас находился, он не знал. Но одно было ясно – он был жив.

Невыносимо болели ребра. Он сильно ударился о скалу.

Проклятый японец. Чего бы это ни стоило, нужно выбраться отсюда и вернуть ему должок. С процентами.

Они вынырнули из толстого слоя облаков, и трясти стало меньше.

Впившиеся было в подлокотник пальцы Рюмона Дзиро разжались, и он облегченно откинулся на спинку сиденья. Утром выехав из Ронды на такси в Севилью, он теперь летел самолетом в Мадрид.

Сидевший рядом Кадзама Симпэй принял от стюардессы стакан сока и протянул его Рюмону.

Место Кабуки Тикако было в том же ряду, но по другую сторону прохода.

У Рюмона выступала испарина на лбу каждый раз, когда он вспоминал события, происшедшие позавчера.

Выбравшись наконец из Пилетской пещеры, они под проливным дождем поспешили в дом Хасинто и оттуда по телефону вызвали помощь из деревушки Бенаохан.

Время было уже позднее, но спасательный отряд незамедлительно прибыл к пещере и сразу взялся за работу.

Через час Хасинто и Пакито были подняты наверх и отправлены в Ронду, в больницу Санта-Барбара. У Хасинто была сломана правая нога, у Пакито – левая рука, но опасности для жизни их раны не представляли. В той же больнице Рюмону и его спутникам обработали легкие ушибы.

На следующий день, пятого ноября, в воскресенье, совместная комиссия Ронды, Бенаохана и Монтехаке произвела тщательное обследование местности, окружающей Пилетскую пещеру.

Комиссия пришла к выводу, что из-за непрекращающихся проливных дождей под горным хребтом Бенаохан скопилось чрезмерное количество грунтовых вод, которые прорвали стены подземного водохранилища и затопили пещеру. Говорили, что рядом с Кошачьей пещерой, которую Рюмон и его спутники видели по пути к Хасинто Бенавидесу, вода пробила скалу у подножия, образовав там еще одну пещеру. По-видимому, затопив уже существовавшую Кошачью пещеру, мутный поток нашел себе новый выход и вырвался из горы к реке Гуадивалло.

Тело Маталона так и не нашли.

Следователь из полиции Ронды, которому было поручено расследование, удовольствовался тем, что Хасинто и Пакито остались живы, и к рассказу о Маталоне интереса почти не проявил. Сколько бы Рюмон и его спутники ни усердствовали, он лишь посмеивался и слушал их рассказы вполуха, словно ему пересказывали фильм об Индиане Джонсе. В конце концов даже Рюмон понял, что убедить его не удастся.

С тех пор как они выбрались из пещеры, Рюмон и Тикако практически не разговаривали.

Рюмон старался по-прежнему держаться дружелюбно и естественно, и все же поскольку Тикако стала вести себя крайне замкнуто, Кадзама не мог не заметить, что между ними что-то произошло.

Рюмон залпом осушил стакан сока.

Он вспомнил, как они вместе пили в гостинице «Мемфис» вечером накануне поездки.

До того разговора у него не было ни малейших сомнений, что Тикако ушла из «Дзэндо» по его вине. Но была и другая версия, которую предложил Спитаку Харуки: Тикако ушла из компании, чтобы поставить точку в некоем романе, нарушавшем общепринятые моральные нормы.

Когда Рюмон пересказал его слова девушке, она настолько растерялась, что обратилась к непривычному для нее утешению: закурила сигарету.

Теперь, когда она рассказала ему о своей связи с Кайба Рэндзо, Рюмон окончательно понял, что она ушла из «Дзэндо» не из-за него, а из-за Кайба. Хотя «Дзэндо» и информационное агентство Това Цусин и были разными компаниями, между ними существовала тесная связь, и, пока Тикако оставалась в «Дзэндо», их отношения в любую минуту могли стать пищей для слухов.

Даже если у Тикако действительно были какие-то чувства к нему, даже если она и правда хотела расстаться с Кайба, это все равно ничего не меняло: она его обманула.

Каждый раз при этой мысли в груди Рюмона вскипала ярость. Он раздавил в руке бумажный стакан.

Видя состояние Рюмона, с ним решил заговорить Кадзама:

– Как вы думаете, удастся нам найти Гильермо? То, что рассказал Хасинто, не особо обнадеживает.

– Это верно. Но и что дело совсем безнадежное, Я бы не сказал.

На следующий день после событий в Пилетской пещере Рюмон и Кадзама зашли проведать, а также побеседовать с Хасинто Бенавидесом в больнице Санта-Барбара.

Судя по данным Ассоциации отставных солдат Иностранного легиона, ему было уже за восемьдесят, но назвать Хасинто дряхлым стариком язык не поворачивался.

Он был крепко сбит, кожа – не по возрасту гладкая, и на вид вряд ли кто дал бы ему больше семидесяти. Со слухом у него было все в порядке, зубы крепкие, и он явно еще долго сможет прослужить смотрителем пещеры.

Если задуматься, именно Рюмон и его спутники навлекли на Хасинто беду, приведя за собой Маталона.

Но стоило Рюмону сказать, что он приехал в Ронду из самой Японии, чтобы разыскать японского добровольца Гильермо, и Хасинто, вопреки своей репутации нелюдима, охотно ответил на все его вопросы.

Он подтвердил: да, во время гражданской войны он, как и Гильермо, сражался в Иностранном легионе армии Франко.

В феврале 1937 года на малагском фронте они вдвоем действительно захватили артиллерийское орудие республиканской армии и получили за это орден Боевого Креста. Но числились они в разных батальонах, хотя и служили в одном полку, так что не были близкими друзьями. А захватили орудие вдвоем только потому, что во время сражения солдаты обоих батальонов соединились и Хасинто с Гильермо случайно выпало действовать сообща.

Хасинто смог вспомнить только, что Гильермо был японцем из Мексики и что, по его словам, раньше он был моряком.

Рюмон показал Хасинто кулон, висевший у него на шее, и спросил, не приходилось ли ему когда-нибудь видеть подобный.

Хасинто ответил, что нет, и только покачал головой, когда Рюмон объяснил ему, что у Гильермо непременно должен был быть такой же. Разумеется, Хасинто никогда не видел орловское золото и ничего не слышал о нем. Когда он сказал это Маталону, тот страшно разъярился и столкнул его и Пакито с обрыва.