– Нет, Мигель!

– Попроси за меня прощения у семьи. И отдай деньги его дочери.

На его лицо из глаз Афины капали слезы. Способность говорить ускользала от него, но он уже все сказал. Афина провела тканью по его лицу, спрашивая что-то, на что уже было слишком поздно отвечать. В комнату вернулась Марсела, она стояла у кровати со своей тайной улыбкой на лице. С невероятным усилием он набрал воздуху и изобразил то, что казалось ему улыбкой.

– India! – прошептал он наконец. – Ты такая красивая в этом платье.

Больше комиссар ничего не сказал, из горла вырывался предсмертный хрип, потом затих и он, ничего не осталось.

Афина закрыла ему глаза и некоторое время молча просидела в тишине комнаты.

Значит, это Мигель. Теперь, после последнего признания комиссара, она поняла безумную борьбу, которая скрывалась за бездушными страницами expediente, и ощутила, что в последние свои часы он по каким-то своим, только ему известным кусочкам склеил для себя план искупления через собственный личный апокалипсис. Это должно было бы вызвать у нее чувство гадливости, но почему-то содеянное Мигелем зло отодвинулось в сторону видом его обвисших усов и лицом, искаженным предсмертными терзаниями. Маленький мальчик стал взрослым мужчиной, а мир промелькнул мимо, сменив лошадей на автомобили, tangueros – на рок-звезд, одаривая любимыми, чтобы потом они на его глазах угасали. Такая уж странная вещь эта жизнь. Люди воображали себя и потом, спотыкаясь, гонялись за своими видениями, может быть так никогда и не осознав, что видение существует, пока они живы и пока не кончились силы гоняться за ним. Она почти не знает Мигеля Фортунато. Почему же она плачет сейчас?

Мир, рассыпавшись в прах, на короткие мгновения сосредоточился в крошечном омуте ее собственной боли, чтобы потом снова раздвинуться до новых измерений, и уже непохожих на прежние. Фортунато решил не прятаться в кусты, а выступить в открытую, и вот теперь это преступление в основных деталях раскрыто – от мерзкого убийства неудобного свидетеля до широкого размаха махинаций «РапидМейл», «Групо АмиБанк» и Карло Пелегрини. Теперь дело должно быть старательно выкопано из руин сегодняшней ночи. Факты постараются предать забвению, а документы – уничтожить, но все еще есть судья Хохт и журналисты, а также еще теплится надежда на лучшее общество, которую никакое правительство и никакой тиран не в силах полностью загасить. Может быть, это единственное благородное начало, сохранившееся в роде человеческом, в Мигеле Фортунато. Теперь он все оставил ей.

От двери донесся железный скрежет, затем в соседней комнате послышались шаги. У нее замерло сердце, когда осторожные шаги стали приближаться.

– Кто там?

В дверях спальни появился Фабиан. Он сменил свой твидовый пиджак на черную ветровку, в руке держал пистолет.

– Афина. Сколько неожиданных встреч сегодня ночью!

Он улыбался, но совсем неискренне. Она всегда считала, что у него красивое лицо, но сейчас в нем было больше холодного расчета.

– Вы знаете, что ваш друг Фортунато час назад на глазах полного зала в «Семнадцати каменных ангелах» застрелил комиссара Бианко?

– Нет!

– Да, сеньора доктор. Хладнокровно, не поведя и бровью. Не говоря уже о четверном убийстве в пятнадцати кварталах отсюда. Среди погибших наш собственный инспектор Доминго Фаусто! Страшно неприятно, каждый был добит выстрелом в голову. Я так думаю, что баллистическая экспертиза покажет, что по крайней мере один из них был прикончен девятимиллиметровой пулей из пистолета комиссара. Его также подозревают в убийстве Роберта Уотербери. – Фабиан вздохнул, он был сейчас пародией на прежнего Фабиана. – Вполне логично, как мне кажется. Приключенческий роман всегда должен кончаться кровавой бойней, в которой «плохой» получает пулю, а «хороший» умирает и красивая женщина проливает слезы над его окровавленным телом или он уходит, не видя перед собой дороги, в дождливую ночь, в тот самый момент, когда показываются огни полицейской машины…

– Замолчите, Фабиан. Он уже рассказал мне, что убил Уотербери. Он сказал, что все было заранее подстроено Доминго и еще кем-то. Они обманули его. Он думал, что речь идет просто о запугивании, а потом те двое других стали стрелять. Он прикончил Уотербери из сострадания.

– И вы поверили ему? Кому нужно было убивать такого безобидного boludo, как Уотербери?

Она вспомнила, на кого работает Фабиан, и прикинулась дурочкой:

– Так далеко мы не зашли.

Ответ, по всей видимости, удовлетворил Фабиана.

– Умереть, не зная правды… Это, я согласен, очень грустно. Он жил в иллюзиях и умер, нарвавшись на иллюзии другого сорта. Вот и все, что мы можем положить на могилу комиссара Фортунато. Десять тысяч раз в жизни он сумел договориться, а под конец его подставили какой-то инспектор с жуликом самого низкого пошиба.

Фабиан прошел в комнату, не выпуская из рук пистолета, и увидел рассыпавшиеся по полу из портфеля зеленые пачки:

– Что это у нас здесь? Накопления комиссара? – Он нагнулся и стал копаться в них, заглядывая внутрь пакетов и раздвигая банкноты, чтобы увидеть достоинство купюр. – Похоже, у него здесь сохранилось первое песо, которое он своровал! – Он быстро рассортировал пачки. – Тысяч, наверное, четыреста долларов. Недурная пенсия. – Не поднимаясь с колен рядом с деньгами, он вздохнул и прищелкнул языком. – Какой срам, сеньора доктор, что все это у вас на глазах. Какое же впечатление о конторе у вас останется. Вы только посмотрите, сколько здесь этих грязных денег. Скоро прибудет полиция, и наверняка денежки исчезнут в первом же появившемся здесь кармане или потонут в полицейских фондах. – Он взглянул на нее, уже не улыбаясь. – Если бы я не был таким честным человеком, то сказал бы так: половина вам, половина мне, и мы немедленно испаряемся, а весь этот бедлам пусть расхлебывают федералы.

– Простите, но я смотрю на это по-другому.

– Ну да, конечно, вы такая idealista, куда вам до реальностей. В таком случае будет… – Он наставил на нее пистолет и без всякой иронии продолжил: – …Все это мне, а вам ничего.

Она не хотела принимать его всерьез:

– Вы идиот, Фабиан. Не пройдет и часа, как вас выследят.

– Ну? – Он быстро нагнулся и вытащил из пиджака Фортунато его пистолет. – В моем варианте это сделал комиссар. – Он глянул на окно, рассказывая свою историю, он взвинчивал себя. – Вы пришли в момент, когда комиссар складывал деньги, чтобы бежать с ними. Вы стали угрожать ему, и он застрелил вас из своего пистолета, чтобы вы не помешали. – Он поспешно заглянул в патронник, есть ли там заряд. Голос его звучал необычно напряженно, он судорожно взмахнул рукой. – История получается очень недурная.

Ситуацию изменил скрип тормозов у дома. Фабиан перевел взгляд с денег на окно:

– Подкрепление! – На миг он смешался. – Ну что, напугал я вас, нет? – Он поскорее сунул пистолет Фортунато назад в его кобуру.