Теперь дворец императора, но Хоуп никогда его так не называл. Удивительно, но дом местного бывшего правителя выполнен из того же белого камня, что и замок академии. Да и по архитектуре похоже.

С одним существенным отличием. В центре дворца стояла пузатая башня, самая высокая, какую я когда-либо видел. А на ее вершине в отблесках солнца сиял огромный кристалл. Тоже самый огромный, который я когда-либо видел.

С такого расстояния оценить сложно, но кристалл был размером с дом, в котором жил Бион. А там два этажа и подвал. Но скорей всего я ошибся и кристалл куда больше.

— Хоуп, что это за штука? — кивнул я в сторону дворца.

— Проводящий кристалл. Его называют Гармонией.

— Гармония, — вставил Йозеф, — символ королевства Эдеа. А также основа власти правящего короля.

— То есть, он там не для красоты стоит? — уточнил я.

— Нет, это реально проводящий кристалл, — ответил Хоуп. — Самый большой в мире. Если ловец достаточно сильный, то он может использовать его. Но обычно для этого нужна дюжина ловцов ранга магистра.

— А что он делает?

— Много чего. Зависит от ловца и его сновидения.

Трущобы начались внезапно. Ни стен, ни внутренних врат. Просто в один момент кирпичные дома стали низенькими и приземистыми, затем превратились в каменные, а потом и вовсе в деревянные.

А булыжная мостовая деградировала в пыльную притоптанную землю с вкраплениями камней. По неровностям видно, что раньше здесь тоже были булыжники, но не прижились. Наверное, нашли себе лучшую участь в стенках печей.

— Ты же застал времена королевства? — спросил я Хоупа, когда мы перешли на спокойный шаг. — Расскажи, каким оно было?

— Я родился в Эдо. Мне было двадцать, когда к власти пришел император. А до этого правил Король-бог. Это было славное место.

— А он реально бог?

— Сложно сказать. У Эдеа свои древние традиции. Говорят, династия королей ведется от первых людей, что приплыли в мир Эра на парящих островах. Они были ангелами, поголовно умели летать, у них были крылья.

— И что с ними случилось?

— Великий катаклизм. Ты же в библиотеке все штаны протер, не знаешь о великом катаклизме?

— Древней историей не интересовался. А про геополитику вообще ничего не нашел, кроме общих сведений.

— Короче говоря, династия королей обладала родовыми сновидениями тех самых ангелов. А у самого короля-бога сновидение архангела. Оно делает ловца практически бессмертным и практически всесильным. Потому и бог.

— Звучит круто, а достать такое можно?

— Можно, — кивнул Хоуп. — Но тебе не подойдет.

— Это потому что я черный?

— Да.

— Дискриминация.

— Дело в том, — вставил свое слово Йозеф, — что не все ловцы и сновидения подходят друг другу. В обычной ситуации договор возможен при совпадении души ловца и эманации сновидения. И чем больше совпадение, тем крепче связь. Вплоть до безусловной, когда даже договор не нужен, как у Хоупа с Пивом.

— Звучит, как признание в алколизме, — пробурчал лунатик.

— Ты все-таки назвал его Пиво, — я не смог сдержать улыбки и даже хлопнул его по плечу.

— Считай это моей благодарностью за испытание.

— Брось, это имя ему очень идет.

— Так вот, — продолжил Йозеф. — Чтобы заключить договор со сновидением ангела, недостаточно иметь чистую душу. Надо и жить по заветам ангелов.

— А что за заветы?

— Да там целая книга. Она есть в местном музее, любой может почитать. Но если коротко, то ловец должен быть буквально святым человеком с первого вздоха и до самой смерти. А чтобы ангел стал архангелом, король-бог должен быть готов жить только для людей. Например, он не может пообедать, пока в королевстве есть кто-то голодный. Буквально не способен есть, если кто-то из его подданных не может позволить себе еды найти. И таких пунктов очень-очень много.

— Что-то не похоже, что у императора есть архангел, — прокомментировал я.

— Самое смешное, что есть, — процедил Хоуп. — Он представил его шестьдесят лет назад. Архангел признал его власть, потому и не было никакой войны. Сопротивление умерло в зародыше.

— А как он вообще погиб? Король-бог. Он же такой крутой.

— Да кто его знает, — пожал плечами Хоуп. — Говорят, от старости. Ему почти пятьсот лет было. Власть должна была уйти богу-принцу, но он пропал в тот же день, а архангел вострубил в рог. И все.

— Что-то в этой истории дерьмом попахивает, — подвел я итог.

— Потому что она целиком и полностью состоит из дерьма, — ответил Хоуп. — Потому что ее пишут победители, а какие победители, такой и аромат.

— А про принца что-то слышно? Шестьдесят лет прошло же.

— Бога-принца, — поправил Йозеф. — Не кощунствуй. И нет, имперцы его до сих пор ищут. Якобы, чтобы передать власть. А император всем говорит, что он просто временный наместник этих земель.

— При этом называя Эдеа своей провинцией, — саркастично заметил Хоуп.

— Ладно, — решил я сменить тему. Похоже, она обоим парням не доставляет радости. — А праздники тут были? Карнавалы всякие.

— Карнавалы, ярмарки, балы, игрища, праздники, фруктовое созревание, лунный год. И самое классное — ночь празднования сближения, — пока Хоуп перечислял, я заметил, как его лицо расплывалось в блаженной улыбке. Пусть и с ноткой печали в голосе. — Шут радовал нас каждый месяц, а то и по несколько раз. Прекрасное время.

— Шут?

— Мизинец Длани.

— Длани?

— Ты вообще ничего не знаешь? — удивился Йозеф.

— Я из Лира.

— Звучит, как отмазка. Нафига такому правильному королю еще и шут? Король любил цирк и клоунов?

— Король-бог, — поправил Йозеф.

— Лаэр, — произнес Хоуп голосом, от которого у меня мурашки по спине побежали. — Я действительно считаю тебя другом и делаю скидку на твое происхождение. Но больше никогда не смейся над Шутом.

— Вот сейчас совсем не понял.

— Шута все любили. Вот реально все. Нет в этом мире человека лучше, чем Шут. Он у всех ассоциируется только со счастьем. Он устраивает праздники, дарит подарки, заботится о простом люде. Если Шут заходит в дом к больному ребенку, то в том доме целый месяц едят сладости, а семья разносит подарки соседям, во славу Шута. Если Шут заглядывает к молодоженам, то свадьбу празднуют еще неделю. Не было в Эдеа большей радости, чем увидеть Шута. Поэтому никогда не шути над ним. Пошутишь и поймешь, что черная мантия в сравнении с этим — такой себе повод для ненависти.

— Ничего себе, — произнес я. — Ладно, извини, я действительно не знал, что все так серьезно. А что за Длань?