Построенная на этих началах, прусская кавалерия представляла собой главную составляющую одной из самых могущественных армий Европы в ее пике славы[1286] второй половины XVIII в. Вполне естественно, что она явилась предметом подражания во многих государствах: наблюдать за маневрами под руководством Зейдлица ежегодно съезжались конники всей Европы (до самой кончины легендарного кавалериста в 1774 г.)[1287]. Не была исключением и Россия, имевшая во второй половине XVIII в. сразу двух августейших поклонников как прусского милитаризма в целом, так и кавалерии Фридриха II как образцовой: Петра III и его сына Павла I.

Недолгое правление Петра III запомнилось подражанием армии Фридриха скорее внешне, нежели по сути: полкам был дан новый мундир, укороченный и обуженный по-прусски, и переименование по шефам[1288]. Была завершена централизация военно-учебных заведений, задуманная еще при П. И. Шувалове: они объединялись с кавалерийским эскадроном[1289].

Как известно, за 186 дней царствования император не успел довести реформирование кавалерии до логического конца. Его нововведения были отменены после восшествия на престол Екатерины II, которая выражала показное нерасположение к прусской военной системе, называя ее «обрядом неудобноносимым»[1290]. Тем не менее открытого культурного противостояния между Россией и Пруссией не было; более того, прослеживалось некоторое заимствование прусского военного опыта, намеренное или невольное.

Комплектование кавалерии, согласно «Обряду службы» — полевому уставу П. А. Румянцева, — производилось с учетом склонностей и способностей новобранцев: «по разному роду службы потребны разные в людях и способности; следовательно, надлежит определять… в кавалерию и легкую конницу при способности лутчей к конской езде»[1291].

Подготовка будущих офицеров кавалерии продолжалась в уже существующих Сухопутном шляхетном кадетском корпусе и Пажеском корпусе. Учебным заведениям была поставлена задача «дать государству новую породу людей», для чего требовалось «сделать человека… способным сносить воинские труды»[1292].

В августе 1762 г. Сухопутному корпусу было дано название Императорского и увеличенный до 600 кадетов штат, которых обучали «как лошадей содержать, как лучше их подковать, какую тягость без нужды понести могут, чем различные их болезни лечить, какие седла, приборы и мундштуки лучше, что чего стоит и прочее, дабы потом и солдатов могли обучать как ездить и на лошадей скакать, реки вплавь переезжать и тому подобное»[1293]. Согласно уставу корпуса, подготовленному в 1766 г. шефом корпуса И. И. Бецким, науки «ездить верхом, фехтовать, вольтижировать и прочее» изучались в двух старших «возрастах»: они начинались в 15 лет и длились до 18 лет, а иногда и до 21 года[1294].

Воспитанникам Пажеского корпуса, которые выпускались офицерами не только в кавалерию, но и ко двору, было «повелено… учиться неотменно верховой езде в манеже конюшенного ведомства»[1295]. Их задачи были разделены на три составляющие: попечение о дарах духа, нрава и корпуса (тела). Телесное воспитание заключалось «в научениях, которые дворянству приличны»; ими назывались верховая езда, фехтование, танцы, рисование и музыка. Искусство манежа изучалось в четвертом, старшем классе[1296].

В царствование Екатерины II было положено начало еще одному военно-учебному заведению, воспитанники которого выпускались офицерами в кавалерию. В 1778 г. фаворит императрицы С. Г. Зорич основал Шкловское благородное училище (впоследствии 1‐й Московский кадетский корпус). Срок обучения здесь составлял не менее 8 лет; военной экзерциции, фехтованию, верховой езде и вольтижировке обучались в трех старших классах. Воспитанники были организованы в два конных взвода, где соблюдался военный порядок по инструкции для конного полка. Среднее число выпуска составляло более 20 человек, которые определялись на службу по армейским и гарнизонным полкам[1297].

К составлению детальных инструкций воинская комиссия приступила сразу по восшествии Екатерины II на престол. В 1763 г. вышел «Устав воинский о конной экзерциции», предназначенный преимущественно для кирасирских и карабинерных полков. В нем подробно излагались обязанности кавалериста, начиная от выводки лошади из конюшни[1298]. В следующем году издается отдельная инструкция для гусар, чьим боевым действиям придавалось особое значение. В руководстве под названием «Гусар, или короткие правила для легких войск» среди прочего:

1) анализируются достижения шведской и прусской кавалерии;

2) разъясняется производство атаки: они «должны производиться весьма смело и скоро»;

3) указываются требуемые качества гусарских лошадей: «сила конницы состоит в стычке, а не в стрельбе: чего ради с немалыми расходами старание приложено чтоб набрать мочных и рослых лошадей»;

4) выделяется требование «о бережи лошадей… понеже бережь лошадей не малое дело»[1299].

С 1765 г. устанавливается система летних лагерных сборов (императрица лично присутствовала на больших Красносельских маневрах с 18 по 30 июня 1765 г.). Цель сборов — практика на пересеченной местности, в обстановке, близкой к военной. Занятия лагерного сбора заканчивались смотрами (смотром уставного полкового учения и смотром-маневром)[1300].