25 апреля 1985 года, выступая на Пленуме ЦК КПСС с докладом «О подготовке 27-го съезда КПСС», Генеральный секретарь Горбачев М. С. заявил, что «главной и первоочередной задачей 12-й пятилетки должно стать существенное повышение „коэффициента замены оборудования“(?)». Конечно, речь шла о машиностроении. Было сказано, что «его развитию необходимо придать приоритетный характер и в следующей пятилетке в полтора раза ускорить темпы роста отрасли». «Главная задача — быстро перейти на производство новых поколений машин и оборудования, которые способны обеспечить внедрение новых технологий, снизить материалоемкость, поднять фондоотдачу», — декларировал Генеральный секретарь. Ну, просто как в институтском учебнике политэкономии…

Я испытывал двоякое чувство. В принципе, речь шла о новой индустриализации, о создании новейших средств производства, способных обеспечить выпуск конкурентоспособной продукции. И это было понятно, особенно на примере легкой промышленности.

Предприятия Минлегпищемаша выпускали оборудование, из которого просто невозможно было построить высокопроизводительный технологический поток по производству простейшей обуви. <…> Ведь не случайно я проявлял инициативы по закупке комплектного технологического оборудования, созданию совместных предприятий, строительству предприятий «под ключ». Зная новейшие технологии, уникальное оборудование фирм ФРГ, Италии, Чехословакии, его стоимость, я мог просчитать экономический эффект и окупаемость затрат. Время показывало, что ошибки были незначительные, а объемы производства кожевенных товаров и обуви росли темпами, значительно превышающими темпы роста объемов по другим подотраслям легкой промышленности.

В июне 1985 года в ЦК КПСС было проведено большое совещание ведущих экономистов страны. Генеральный секретарь в пространном докладе говорил «о повышении фондоотдачи», «о крутом изменении инвестиционной политики», «о ресурсосберегающих технологиях», «о повышении коэффициента замены оборудования» и других революционных преобразованиях в экономике страны.

Мы ознакомились с документами совещания и не могли понять: страна нуждается в товарах народного потребления, людям надоело стоять в очередях за продуктами питания, замедлилось продвижение очередей на получение жилья, а партия в ближайшие пять лет будет заботиться «о повышении коэффициента замены оборудования»…[1028]

Орлов говорит об этом с позиции человека, уже активно вовлеченного в мировую экономику. Он планировал закупку оборудования в Италии и Германии, заказ строительства заводов у финских производителей для Киева, Казани, Ленинграда или Таллина. Он организовывал передачу материалов (в первую очередь отходов) из СССР в страны Восточной Европы на условиях возврата их стоимости готовой потребительской продукцией. Он курировал производство в Индии 15 млн пар обуви для СССР, потому как в СССР просто уже не хватало рабочих рук для обувной промышленности.

Поэтому все проекты Горбачева о том, что советская промышленность вдруг быстро поменяет все оборудование и начнет выпускать все необходимые станки и механизмы для всех отраслей, а также что они будут по показателям эффективности выгоднее западных, казались полным абсурдом. Он-то хорошо представлял себе ситуацию и по технологическим параметрам, и по организации производства, и по необходимым ресурсам, и по товарным запасам[1029].

При этом он, разумеется, хотел, чтобы технологическая модернизация коснулась именно его отрасли, и, как мы увидим ниже, она получила в том же 1985 году крупные инвестиции как раз на эти цели. Однако Орлов справедливо полагал, что легкая промышленность, как и другие отрасли, обеспечивающие потребление, будут стоять последними в списке тех, кому достанутся ресурсы на модернизацию, а основные отойдут «машиностроителям», то есть в первую очередь оборонному комплексу[1030].

Первоначально в риторике (и, возможно, внутренних приоритетах) Горбачева вся «политика перестройки», оглашенная на апрельском пленуме ЦК КПСС 1985 года (тогда же в Политбюро были избраны Лигачев, Рыжков и новый председатель КГБ Виктор Чебриков), состояла в глубокой технической модернизации на фоне ожидаемых в перспективе институциональных изменений. Рассказывая в мемуарах о своей речи на пленуме, Горбачев утверждал:

Прежние формы жизни исчерпали себя, нужны радикальные перемены. И главным их рычагом называлось форсирование научно-технического прогресса, предполагающее реконструкцию отечественного машиностроения, производство нового поколения машин и оборудования, применение высоких технологий. Наряду с этим выдвигалась идея децентрализации управления экономикой, расширения прав предприятий, внедрения хозяйственного расчета, повышения ответственности и заинтересованности трудовых коллективов в конечных результатах своей деятельности[1031].

По мнению упоминавшегося выше замзава Экономическим отделом ЦК КПСС Владимира Можина, речь тут шла исключительно об административной децентрализации, точнее перераспределении полномочий. Разговор о либерализации экономики в 1985 году в рабочей группе под руководством Рыжкова (начатый, видимо, по инициативе упомянутого им Валентина Павлова) сразу встретил упрек в попытке «возвращения к НЭПу»[1032].

Инструктор того же отдела Станислав Анисимов, входивший в ближайшее окружение Рыжкова и на пике карьеры назначенный Горбачевым министром материального снабжения (1991), делает ценное замечание о том, как в то время виделось «форсирование научно-технического прогресса»:

У нас энергоемкость, металлоемкость и материалоемкость производств были вдвое выше американских. Наши станки и механизмы весили в разы больше зарубежных аналогов. А сколько стали и других материалов уходило в отходы! На наших текстильных предприятиях 16–18 % сырья уходило в отходы. А на современном оборудовании — 2 %. Перемены были нужны как воздух. Конечно, они требовали затрат, но дальше промышленность так жить не могла.

— Затрат на что?

На передовые технологии. Нам продавали только то, что на Западе стало вчерашним днем. Но за большие деньги зарубежные партнеры, несмотря на все запреты, могли пойти нам навстречу[1033].

В мемуарах Горбачев делает другое важное признание, касающееся начала его деятельности и будущих планов. У руководителей зауральских регионов, съехавшихся на встречу с ним в Казахстан во второй половине 1985 года, он начал выяснять, как реализуется курируемая им Продовольственная программа, которой к тому моменту было уже три года. Однако в разговоре выяснилось, что все ее положения касательно инвестиций и даже производства продукции постепенно реализуются, да вот

снабжение продовольствием практически не улучшилось. Где же выход? Дело упиралось в общее состояние экономики. И на первый план выходила необходимость установить разумные пропорции между гражданским и военным сектором[1034].

Следует ли это понимать так, что до сих пор Горбачев даже не задумывался об этой теме? Хотя ранее в тех же мемуарах утверждал противоположное — необходимость снижения доли ВПК в бюджетных расходах ему и председателю Госплана СССР Николаю Байбакову была очевидна гораздо раньше. Более того, важная для начала андроповских реформ и прямо поставленная перед руководством страны Экономическим отделом ЦК КПСС тема экономии раздутого оборонного бюджета должна была быть ему, андроповскому выдвиженцу, хорошо известна и обсуждалась им на совещаниях, как мы писали выше, в ноябре 1984 года. А стало быть, возникает вопрос: