Кадинар ринулся туда, откуда донесся крик Алинэ. Мне оставалось только верить. Верить ему, как я поверил деду.

– Я тебе нянькой не нанимался! – Александр оказался рядом удивительно вовремя. Принял на лезвие предназначенный мне удар, с ухмылкой легко, словно не человеком был – даймоном, отвел клинок, давая мне передышку. – Не позорь Вилдора, племянник.

От его язвительности сил прибавилось. Знал он нужные слова.

– Ну, тварь! – Это опять сын Леры.

Уходя с линии атаки, успеваю заметить, как он сражается с двумя созданиями.

– Ударь Равновесием, разбалансирует сердца!

– Только не вместе с нами! – орет откуда-то из-за спины Сэнар.

А ведь я уже и забыл, что с магией здесь баловаться не стоит.

– Лера, займись ею!

Я не знаю, радоваться или нет: голос Кадинара одновременно успокаивает и тревожит. Сердце отзывается покоем, берсерк не ощущает угрозы ни ребенку, ни матери.

– И чем он тебя взял?

Отец молчал, пока мы были в самой гуще схватки, заговорил только теперь, когда оказались чуть в стороне, укрытые выстроившимися в ряд колоннами.

В груди жгло, глубоко задел. Дыхание срывалось, не давая восстановить силы. Но не ответить я ему не мог.

– Преданностью тому, во что он верил! – Слова сорвались с губ вместе с кровавой пеной.

– Глупец! – Слабость тяжестью легла на мои плечи, перед глазами расстилалось алое марево, мешая видеть. Но я чувствовал каждое его движение. Лезвия скользнули друг по другу, отозвались тонким звуком, вызывающим в сознании тот образ из сна: Вилдор, женщина, ребенок… Сэнши… – Я собирался дать тебе власть!

– Меня не было в твоих планах! – вспоминая интонации Александра, усмехнулся я и…

Сердце дрогнуло, пропуская удар.

Вилдор, Лера, прижимающая к себе плачущую Алинэ, человеческий маг, Кадинар, во взгляде которого я вижу просьбу – выстоять, чего бы мне это ни стоило, Сэнар, Айлас…

За спиной деда нет больше крыльев, форменный китель висит клочьями, в бесстрастности лица видится напряжение. Лера губами прикасается к виску Алинэ, ладонью пытается прикрыть ей глаза. Александр что-то бурчит себе под нос. Что это может быть, даже думать не хочу, вряд ли что-то приличное.

– Ты предал меня!

Его гнев холоден. Каждое движение выверено. Он опасен. Но это не может меня остановить. Он посягнул на жизнь моей женщины, он угрожал моему ребенку.

– Я едва не предал себя!

Бросок, он отступает, удар, лезвие проносится слишком близко. Блок отзывается вспыхнувшим внутри огнем.

– Нет!

Вилдор тенью скользит в нашу сторону, но я останавливаю его криком. Это мой бой.

Шип на крыле цепляется за набиру Яланира, он успевает расстегнуть плащ, ткань отлетает в сторону, сползает по попавшемуся на ее пути столбу, уродливым пятном чернеет на белом мраморе.

Как много успевает заметить взгляд, как много он успевает пропустить.

Кинжал разрывает тело, удар, я падаю на колено, за его спиной клубится серый туман перехода – Лера и Александр одновременно вскидывают щиты, нейтрализуя магический всплеск. Вилдор кидается ко мне, даже понимая, что уже не успевает – меч слишком близко от моей груди.

На губах отца глумливая усмешка: я посмел встать на его пути и… проиграл.

– Алинэ!

Мне никогда не вернуться к ней, кинжал, в котором заключена грань моей души, впился в мое тело, лишая меня надежды на возрождение.

– Прости. – Голова отца падает рядом со мной, а тело отлетает в сторону, отброшенное сильной рукой Сэнши. – Я не мог потерять своего господина.

Лера

Смерть Яланира не стала окончательной победой, пусть и значительно облегчила нашу задачу.

Туоран своим безрассудным поступком спутал Саркату план, но риск полностью оправдался спасенными жизнями. Создания, в отличие от даймонов, присягнувших сыну Вилдора, беспрекословно подчинились Сэнши и сдались. Трудно даже представить, сколько наших не ушло за грань благодаря этому.

Оставалось лишь решить, что с ними делать. Отправлять на поверхность, пока там установлен купол, было опасно, их способности стягивать на себя магию могли сдвинуть равновесие, которое удерживало две антагонистичные друг другу основы. Оставить здесь? С четвертого по десятый уровень все еще шли бои, на одиннадцатом смущала близость накопителей. Да и насколько им можно было доверять?! В преданности воина, который спас от окончательной смерти Туорана, сомневаться не приходилось, а вот остальные…

Лично я смотрела на них с опаской. Даже на фоне чернокожих воинов они выглядели монументально и грозно.

Вилдор отослал Айласа и Сэнара вместе с раненым Туораном и его женой наверх, приказав, как только передадут их Рае, вернуться назад. Сам же с тех пор о чем-то беседовал с Сэнши. Причем больше говорил дарианец, создание лишь изредка задавало вопросы, тут же получая пространные ответы.

Попытка удовлетворить собственное любопытство, пробившись по ментальному каналу, успехом не увенчалась. Его блок мне не поддался.

Сашка устроился на полу, прислонившись спиной к подножию колонны. Закутался в набиру, закрыл глаза. В то, что дремал, не верилось, скорее, о чем-то напряженно думал. Мысль о том, что он сводит воедино подброшенные Вилдором факты, не показалась мне лишенной оснований. Сын казался более живым, чем его отец, но с каждой минутой я находила в них все больше сходства.

Кадинар подошел ко мне почти неслышно, как раз настолько, чтобы я могла осознать его приближение. Невысказанная горечь встревоженной птицей билась за его щитами.

– Это – судьба. – Я не обернулась к нему, так и продолжала стоять, не сводя глаз с Вилдора. Понимая, что произнесла это не только для застывшего у меня за спиной воина, но и для себя. – Выбор сделан: пойти против него – добавить всем боли.

– Мне предстоит быть рядом.

Его равнодушный голос меня не обманул. Развернувшись, поймала его взгляд и… улыбнулась. Этого он явно не ожидал.

– Я не знаю, что придумал твой господин, – пришлось оглянуться на дарианца, чтобы весомее прозвучало, – но даже если я забуду свое обещание, ты мне напомнишь. Сама тебе жену найду, достойную такого воина, как ты.

Моя лесть тайной для него не стала, человеком он был, хоть и в теле даймона. Но улыбнулся в ответ, взгляд слегка повеселел.

– Я запомню твои слова.

Сашка сидел неподалеку, так что наш разговор слышал. Хмыкнул многозначительно, но со своими репликами лезть не стал, то ли решил проявить вежливость, то ли ощутил появление гостей.

Маргилу вошел в зал первым, взглядом прошелся по следам побоища, тела наших противников продолжали лежать на белом мраморе. Подойдя к Вилдору, передал ему китель и набиру, с упреком качнул головой, увидев красные разводы на белой ткани брюк.