На улице окончательно стемнело, и Эльвира Андреевна, проводив ее до ворот, вручила ключ:

— Дома все в порядке. Жаль, что Рогдай пострадал, с ним было бы спокойнее. А может. Флинта вам на время уступить?

— Спасибо. — Лена виновато улыбнулась. — У меня сейчас одно желание: лечь в постель, заснуть, чтобы быстрее кончилась проклятая ночь и скорее наступило утро.

Дома все было по-прежнему. Лена включила в гостиной настольную лампу. Прошла на кухню, налила себе стакан сока. Позади тихо скрипнула дверь, и на мгновение ей показалось, что это Рогдай пришел на огонек. Продолжая улыбаться, Лена медленно повернулась и, вскрикнув, уронила стакан.

Саша нагнулся, поднял стакан и поставил его на стол.

— Я думал, ты мне обрадуешься. — Он оглядел ее с ног до головы. — Да, похудела ты здорово. Но мне нравишься по-прежнему. — Кивнув в сторону двери, предложил:

— Пройдем в гостиную, поговорить надо.

Лена продолжала молчать, судорожно ухватившись за стул. Она прекрасно помнила, что закрыла дверь на ключ. Неужели он еще и во взламывании чужих квартир преуспел?

Саша полез в карман пиджака, вытащил пистолет и задумчиво потер дулом переносицу. Заметив, как она проводила взглядом оружие, опять вернул его в карман.

— Прости, не хотел тебя пугать, совершенно случайно захватил. — И, криво усмехнувшись, добавил:

— Привычка, видишь ли, в последнее время появилась.

— Привычка вламываться в чужие двери без разрешения тоже в последнее время появилась или у тебя специализация такая? — Она подчеркнуто спокойно прошла мимо него в гостиную, села в кресло напротив телевизора.

Саша опустился на диван.

— Смотрю, демонстративно на диван не садишься, боишься, что сразу под юбку полезу?

Лена дернула бровями, но ничего не ответила.

Саша взял с тумбочки пульт дистанционного управления, включил телевизор, прибавил звук.

— Не хотелось, чтобы наши интимные разговоры кто-нибудь услышал.

Лена усмехнулась:

— Вдобавок ко всему ты теперь каждого куста боишься. Это тоже издержки преступной деятельности.

Она попыталась сказать это как можно спокойнее, и, кажется, ей это удалось.

Саша рассеянно оглядел ее, встал, подошел к бару, достал бутылку водки и, плеснув себе граммов пятьдесят, опрокинул в рот. Подойдя к ее креслу, уперся обеими руками в подлокотники, навис над ней всей своей мощью. Лена до отказа вжалась в спинку кресла. Мужское лицо неотвратимо приближалось и замерло в десяти сантиметрах от ее глаз.

Заметив тревогу, промелькнувшую во взгляде, он злорадно ухмыльнулся:

— Кажется, каменная Елена Максимовна тоже может волноваться. А то ведь я поначалу даже не понял, что ты меня узнала. Или я ошибаюсь?

Собравшись с духом, она сильно толкнула его в грудь, стараясь приподняться. Но он опустил широкую ладонь ей на плечо:

— Сидеть! А чтобы ты не брыкалась, я, пожалуй, отойду.

Саша вернулся на диван и вольготно растянулся на нем, закурив сигарету. Подумав, он опять вытащил пистолет и положил его рядом на тумбочку.

— Ты девица рисковая, чем черт не шутит, пусть на всякий случай рядом полежит, покой наш охраняет. — Холодные серые глаза пристально глядели на нее. — Можешь считать меня мерзавцем, убийцей, взломщиком, на данный момент меня это не сильно волнует. Но тебе следует задуматься. Просто так, сама понимаешь, отпустить я тебя не могу.

Ты — единственная, кому все известно и про меня, и про товар, и про базу.

— С чего ты взял, что я единственная? — Она почувствовала, как леденящий душу ужас сжал тисками сердце, а на лбу выступил холодный пот. — Я была в тайге не одна…

— Увы, дорогая Елена Максимовна, должен сообщить вам пренеприятное известие. Придется вам в ближайшее время заказывать панихиду по двум небезызвестным вам личностям. — Он сильно затянулся. — При условии, конечно, если согласитесь намой условия, а то вас постигнет та же печальная участь.

— Алексей погиб? — Она поднялась с кресла и, схватившись за горло, почувствовала, что задыхается.

Увидев ее побледневшее лицо, Саша цинично ухмыльнулся:

— Большим пакостником оказался твой Алексей, и папаша тоже еще тот фрукт. Вместе их взяли и на одной елке вздернули. Но не я, я перед тобой чист как стеклышко. Шакалы Шерхана их в тот же вечер накрыли.

Лена насмешливо посмотрела на него:

— А ведь я вправду испугалась, но стоило тебе сказать про елку, и я успокоилась. Думаю, не позднее завтрашнего утра и отец, и Алексей будут здесь.

Саша вскочил с дивана.

— Но для тебя, к сожалению, это утро может не наступить. — Он подошел к дивану и внезапно опустился перед ней на колени, обхватил сильными пальцами ее руки. — Лена, милая. Ты должна меня понять. Я люблю тебя с того момента, как впервые увидел на свадьбе. Думаешь, мне для чего все эти деньги нужны были? Конечно, братьям немного помог, машину купил. Все эти ларьки, магазины — от них доходу кот наплакал: от одного откупишься, от другого… Верке на босоножки еле хватало. А тут познакомился с одним, скорешились, и вот, почитай, уже два года… — Он притянул ее к себе и, глядя на ее потрясенное лицо, тихо проговорил:

— Только скажи, и завтра мы с тобой будем в Монголии. Проблем с документами никаких. Можешь выбрать любой город в Европе, Азии, Америке…

Обещаю, на те деньги, что у меня есть, мы заживем, как нам хочется, в любом месте мира.

— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? — Лена с презрением оттолкнула его. — Ты три года прожил с женщиной, которая тебя безумно любит, которой ты и при мне, кстати, постоянно клялся в любви, и вдруг заявляешь, что любил все это время меня? Я однажды уже сказала тебе, что думаю об этом, и не боюсь повторить снова: ты — мерзавец, ты самый низкопробный негодяй, если во имя своей любви лжешь, изворачиваешься и, самое главное, убиваешь людей. Я ведь узнала брелок, который ты потерял на озере. И о пропавшем караване ты узнал из письма, которое украл из моего портфеля. Все теперь встало на свои места. И думаю, Герман скоро тоже решит эту шараду. Стоит только Вере вспомнить синюю блестящую штучку на ключе от твоей «мазды».

— А что мне вспоминать, если я сама ее в районе покупала. — Верка собственной персоной появилась в дверях гостиной. Неспешно миновав оторопевшего супруга, она опустилась в кресло напротив, насмешливо взглянула на него и поправила на коленях карабин. Повернувшись к Лене, пояснила:

— Прихватила на всякий случай, а то теперь такие мужья пошли, палец в рот не клади, по локоть руку оттяпают. Ну что же ты замолчал, дорогой Сашуня, продолжай. — Она спокойно, даже слегка улыбаясь, смотрела на раздосадованного и рассерженного Сашуню. И только маленькая синяя жилка, дрожащая на виске, показывала, с каким трудом дается ей это спокойствие. — Давай, развивай тему. — И, заметив, что его рука поползла к пистолету, слегка приподняла карабин. — Прежде чем ты к нему притронешься, я из тебя сделаю дуршлаг.