– Лиан, ну же! Скоро придет следующий посетитель, а ты тут прохлаждаешься…

– Что… вы… со мной сделали? – прохрипел я, уворачиваясь от длинной бледной ладони.

– Дал тебе немного вампирской крови, – усмехнулся тонкими губами стеф и поднялся с колен.

Я обнаружил, что развалился на троне, как в кресле перед телевизором. Как я сюда попал, память умалчивала.

– Вы же сказали, мне будет приятно! – обиженно буркнул я, кое-как усаживаясь поровнее.

– За все хорошее надо платить, – сверкнул клыками садист-кровосос.

Я попытался пнуть его в коленку, но по вялости промахнулся, сполз с плюшевого сиденья и чуть не грохнулся на пол.

– Ах ты, лещ хреностойкий…

Тут взгляд мой упал на руку с закатанным рукавом, и продолжение эмоциональной тирады мгновенно забылось. Ни ранки, ни синяка не было и следа. Будто и не кусал никто.

– Вот видишь, – улыбнулся Габриэль. – Магия уже действует. Заживает, как на вампире.

Я поднял на него хмурую морду:

– А с чего это вы такой щедрый стали?

Стеф вздохнул, поправляя манжет безукоризненно сидящего кителя:

– Хочется, чтоб ты прожил подольше, дорогой брат. А то от мертвого тебя толку мне будет мало – обесценится подарочек-то.

Красный глаз подмигнул мне, каблуки застучали по алмазному паркету, и я снова остался один. Ну вот. Уже и с вампиром побрататься успел. Куда вы катитесь, господин демиург? Я уселся повыше на подушке и прислушался к ощущениям в теле. Очень хотелось – но не крови, а пива. Вот только подобной роскоши работа моя, похоже, не предусматривала. В тронном зале уже появился следующий посетитель…

– Анамун, князь, – скромно представился невысокий хаг, брови которого были вплетены в замысловатую голубую прическу.

Одежда на нем тоже была замысловатая – со складочками, кружавчиками и рюшечками безумных попугайских цветов. В такой не только не размахнешься, но и руку вряд ли выше рта поднимешь – под мышками треснет. Впрочем, князю выше рта и не надо. Судя по комплекции Анамуна, именно это движение – от тарелки к губам – и совершал хаг чаще всего.

– Очень приятно, – решил быть вежливым я. – Что желаете в подарок?

Этого посетителя вопрос совершенно не смутил:

– Безналогового проезда по всей Рокханской империи для всех наших торговцев.

Я несколько не ожидал такого напора от толстячка:

– А-а… э-э… обычно за проезд надо платить? – признался я в своем невежестве.

Анамун глянул на меня с жалостью, как на слабоумного, вздохнул и принялся перечислять, обстоятельно загибая пальцы:

– За мосты платить надо? Надо. За ввоз товара в город? А как же иначе. За проезд по столичному тракту? Плати или тащись в объезд по Дрязженке, да через Чащежуть, а там разбойников, как грибов…

– Я понял, понял, – махнул я рукой. – И что же, все облагаются налогом или только хаги?

– Все, все, – закивал Анамун. – Но наши торговцы странствуют больше остальных, вот и выходит в общем масштабе накладно. Так не могли бы вы, Ваше Драконство, поспособствовать…

Я сделал мучительное усилие, чтобы подавить рвущийся наружу смешок и замаскировать его кашлем. Ваше Драконство! Ох, боженьки…

– Кхе-кхе, боюсь, если ваше желание исполнится, это будет означать монополию на торговлю для хагов.

– И что же в этом плохого? – расплылся князь в невинной улыбке. – Всем известно, что наши товары – лучшие на рынке.

– Не сомневаюсь, – пробормотал я, чувствуя себя припертым к стенке.

Сиденье трона вдруг показалось мне жестким и неудобным, несмотря на плюш обивки. В задницу что-то больно впилось – то ли начинающийся профессиональный геморрой, то ли налоговый вопрос. Я потихоньку заерзал, пытаясь облегчить ее участь, и вытащил из-под себя полу Вовкиной куртки. Так вот что меня истязало! В кармане прощупывались маленькие твердые округлости.

– Не хотите? – я сунул хагу чуть подтаявший леденец в мятой бумажке. – С клубничным вкусом. – И сам тут же бросил похожую конфетку в рот, ананасовую.

Князь с интересом крутил в руках незнакомый предмет, подозрительно принюхиваясь.

– Попробуйте, – предложил я, катая сладкий шарик на языке. – Отлично повышает сахар в крови.

Собственно, именно по этой причине леденчики и оказались в кармане, без пыли и шума переместившись туда из вазочки с прилавка теть Зины, школьной буфетчицы. Жрать мне хотелось постоянно, но не всегда было известно, когда мне удастся это сделать в следующий раз. Обнаружив мою слабость, Гена сделал продовольствие главным оружием в идущей между нами холодной войне…

Сообразив, наконец, как развернуть фантик, Анамун осторожно положил конфетку в рот. И тут же зажмурился от удовольствия:

– М-м-м, амброзия богов! – причмокивая, сообщил толстячок. – Небесные слезы!

Чмокнув в последний раз, князь распахнул глазки, сверкнувшие из-под синих бровей блеском кассового аппарата:

– Что это? Из чего оно сделано?

Последний вопрос меня несколько смутил:

– Ну, леденцы делают из сахара…

– А что такое сахар? – бойко поинтересовался Анамун.

Казалось, я слышу, как в голове у него щелкают маленькие костяные счеты.

Следующие минут десять прошли в разговорах о тростнике, свекле и технологии производства сахарозаменителей. Ощущение у меня было, что сдаю экзамен по химии и стремительно проваливаюсь, демонстрируя невежество невиданной еще глубины. Наконец, хаг сжалился и спросил, во что завернута так восхитившая его конфетка. От дальнейшего позора меня спасли фер-ди, явившиеся, чтобы напомнить посетителю о конце аудиенции.

Я торопливо сунул в липкую ладонь хага две последние конфетки, и мы распрощались, довольные друг другом. Почему-то я был уверен, что вскоре ассортимент местных кондитерских пополнится новинками вроде «Нектара демиурга» и «Даров дракона»…

Очень хотелось поинтересоваться у собакоголовых церемониймейстеров, не полагается ли мне перекур, но я не успел – фер-ди уже ввели в тронный зал следующего дарополучателя. При виде вампов меня всегда брала некая оторопь – уж очень были они буйно-фиолетовые. А этот к тому же так щурил на меня кошачьи глаза, будто я был уже открытой баночкой «Вискаса».

– Улиайкис Кукхин Чинг Ло.

Я огляделся было в поисках стакана воды, но вовремя сообразил, что посетитель не подавился, просто имя у него такое.

– Чего желаете, господин… Ло? – в памяти у меня засел только последний слог. – Какой подарок хотелось бы получить вампам?

Фиолетовый и вовсе зажмурился, будто я ему за ухом почесал:

– Ах, наш народ маленький, нам много не надо. Понимаете, мы любим жить уединенно, наши тонкие души цветут в покое, мы укрываем их от ветра и никого не трогаем, нет, никого, если нас, конечно, не тревожат. Уже бессчетное количество раз мы говорили им об этом, но, видите ли, люди не понимают слов, и все лезут и лезут через перевал, будто им у себя не сидится, а если с ними что-то случается, от непогоды или по собственному недосмотру, то в этом, конечно, вампы виноваты…