По идее, стул должен был помешать кому-то войти, но Джереми понимал, что главное – не позволить никому выйти.

Она протянула руку за топориком. Джереми не попытался его удержать. Она переложила топорик в левую руку, а правой схватила Джереми за запястье и повела к кровати. Когда они остановились в изножии, он услышал ровное дыхание спящих.

Таня бесшумно проскользнула вдоль левой стороны кровати, низко склонилась над спящими и переложила топорик в правую руку.

Джереми увидел, как топорище взмыло вверх.

И обрушилось вниз.

Нет!

Звук удара болью отозвался в его собственной голове. Съежившись, он почувствовал, как обмякли ноги, и в тот же миг кто-то потрясенно ахнул. Одеяло на другой стороне кровати взметнулось.

– Хватай ее! – гаркнула Таня.

Девушка была нагая; на фоне белых простыней ее тело казалось темным силуэтом. Запутавшись в одеяле, она извивалась на краю постели, пытаясь руками высвободить ноги.

Джереми набросился на нее, повалил. Матрас отпружинил. Она корчилась и извивалась под ним. Джереми пригвоздил одну ее руку к кровати, но перехватить вторую не мог – молоток мешал. Ее ногти прочертили на его щеке огненные полоски боли. Он выпустил молоток. Как только тот ударился об пол, Джереми схватил девушку за запястье.

Вот ты и попалась!

Она вырвалась и скинула его на бок. Он рухнул спиной на ковер. Молоток впился между лопаток. Девушка взгромоздилась сверху и, рыдая и рыча, вцепилась зубами Джереми в подбородок. Он заорал, выпустил ее запястья и ударил девушку кулаком в лицо. Не разжимая хватки, она откинулась назад, раздирая его плоть. Обезумев от боли, Джереми схватил ее за короткие волосы над ушами и, выкручивая голову, перевернулся, распластав ее на полу рядом с собой.

Она заехала ему коленом в живот. Воздух словно взорвался в груди. Он согнулся пополам, обхватив живот руками.

– Что там за херня? – послышался голос Тани.

С трудом глотая воздух, Джереми увидел, как девушка выползла из-под него и поднялась на ноги.

Комната наполнилась светом.

Девушка замерла, глядя через плечо на кровать.

– Ни с места, – предупредила Таня.

Джереми попытался сесть. Тяжело дыша и держась за подбородок, он увидел Таню, которая сверлила девушку ненавидящим взглядом. Она стояла над неподвижным телом Нейта с топориком наготове. В свете синей прикроватной лампы Джереми видел, что все лицо Нейта залито кровью из раны во лбу. Рана была не просто большая – огромная, но все же Таня ударила его не лезвием, а обухом. Теперь же она занесла над его головой именно лезвие.

– Одень ее, Герцог. Она не должна привлекать внимания.

Кивнув, он подобрал молоток и встал. Подошел к девушке. Та стояла как вкопанная, не сводя глаз с Тани. На Джереми она и не взглянула.

– Руки за голову, – выдохнул он.

Она распрямилась, подняла руки и сомкнула пальцы на макушке.

Стоя у нее за спиной, Джереми смотрел на ее гладкую загорелую кожу, бледные ягодицы и стройные ноги.

Он провел рукой по подбородку. Резиновая перчатка стала скользкой от крови.

Он с силой провел гвоздодером по середине девичьей спины. Девушка зашипела и вздрогнула. На коже проступили две параллельные глубокие борозды, потекла кровь.

Джереми посмотрел на Таню.

Таня кивала и улыбалась.

Джереми обошел вокруг девушки и встал перед ней. Ее глаза смотрели прямо ему в лицо. В них были страх и боль, но преобладало омерзение, словно больше всего на свете ей хотелось его уничтожить.

Он размазал свою кровь по ее щекам и подбородку. Он ударил ее по лицу наотмашь, так что ее голова мотнулась. Но она продолжала смотреть на него. Смотрела, оскалив зубы, словно зверек, но не сопротивлялась, когда его рука скользила по ее телу – сжимая, пощипывая, лаская. Когда же он влепил головкой молотка ей в живот, она согнулась пополам и упала на колени, с хрипом втягивая в себя воздух. От удара коленом в челюсть ее голова запрокинулась, и девушка рухнула на пол.

– Будет с нее, – сказала Таня. – Время поджимает.

Пока Джереми искал одежду девушки, Таня приковала Нейта наручниками к кровати. В шкафу Джереми обнаружил рюкзак и вытащил из него джинсы и голубую рубашку. Он швырнул вещи девушке и смотрел, как она медленно, превозмогая боль, пытается их надеть. Прежде чем она успела застегнуть на рубашке первую пуговицу, он схватил ее за волосы, рывком поднял на ноги и сковал ее руки наручниками за спиной.

Затем он вытащил свой ремень, продел конец через пряжку и накинул на шею девушке получившуюся петлю.

Схватив с верхней части комода ключи Нейта, Таня кинула их в сумочку и выключила свет.

– Отлично, – сказала она. – Напомни мне разбить окно, когда на улицу выйдем. Все должно походить на ограбление.

– Ладно, – сказал Джереми.

Держась за ремень, как за поводок, он вывел девушку в темный коридор.

Легкое пошатывание кровати вывело Дэйва из дремоты. Сквозь закрытые веки он почувствовал свет. «Неужели уже утро?» – подумал он. Джоан заставила его поставить будильник на полночь, но вдруг он выключил его во сне? Он на это надеялся. Надеялся, что действительно проспал до самого утра.

Кто-то сел на него голым задом. Дэйв прогнулся под этим приятным весом и открыл глаза. Со смесью испуга и разочарования, он обнаружил, что свет исходит от прикроватной лампы. Джоан склонилась над ним, опершись руками на матрас рядом с его плечами. Нежно улыбнувшись, она опустилась еще ниже, коснувшись сосками его груди, и начала слегка покачиваться, поглаживая его ими. Он чувствовал твердую теплую тяжесть ее грудей. А потом она прижалась губами к его рту.

Он медленно провел рукой по ее спине.

Она отстранилась:

– Пора вставать, милый.

– Проснись и пой, да? – сказал он.

Но тут же осекся, увидев в ее глазах знакомый огонек.

– А, – сказал он. – Уже встаю.

Она снова поцеловала его и сказала:

– Нам пора выходить.

– Вот это меня и пугает. Который час?

– Половина первого.

– А что с будильником?

– Я отключила его. Все равно уже давно проснулась.

– Не спалось? – спросил Дэйв.

– Не хотелось. Я сочла это пустой тратой времени. Гораздо приятнее было сидеть здесь и смотреть на тебя.

– Попахивает вуайеризмом.

– Как скажешь, приятель.

– Ты должна была разбудить меня.

– А я не хотела. У тебя впереди трудная ночь и нужно хоть немного выспаться. – Она поцеловала его еще раз. – А теперь – па-адъем!