Почему же в таком случае женщины часто низведены до уровня «вопроса», а не возглавляют верхние строчки любой программы внешней политики?

Женщины никогда не были «вопросом». История Афганистана в последние десятилетия – лишь один из примеров того, как женщины – и власть над ними – оказываются в самом центре конфликта. То, что по ошибке называют «правами женщин», – это даже не просто права человека. Это вопрос эволюции и построения мирных цивилизаций.

Герда Лернер, исследовав происхождение патриархата, предсказала, что этот конструкт в один прекрасный день придет к концу, поскольку он есть созданная человеком идея. Вероятно, всегда будет существовать сексизм, как и поныне существует расизм. Но рабство официально отменено в большинстве стран на Земле. Путь к свободе для афганских женщин будет долгим, но он не обязан быть бесконечным.

Возможно, когда-нибудь в нашем будущем женщины смогут не ограничиваться теми ролями, которые общество считает естественными, «богоданными» или приемлемыми для женщин. Женщине не понадобится маскироваться под мужчину, чтобы выйти на улицу, взобраться на дерево или заработать денег. Ей не нужно будет стараться походить на мужчину или мыслить как мужчина. Напротив, она сможет говорить на языке, который захотят понимать мужчины. Она будет вольна носить брючный костюм, или юбку, или что-то совершенно другое. Она не будет считаться за существо второго сорта, и ее свидетельские показания не будут засчитываться как половина мужских. Она будет признана как чья-то сестра, мать и дочь. И, может быть, когда-нибудь ее индивидуальность не будет ограничиваться тем, как она ладит с братом, сыном или отцом. Вместо этого ее будут признавать как личность, чья жизнь имеет ценность сама по себе.

Это не станет концом света, нации, государства или сексуальности. И не решит все мировые проблемы разом. Но это волнующее обещание того, что мы можем продолжать развиваться – маленькими прорывами индивидуального величия наряду с медленной перестройкой нашей цивилизации.

Это возможное будущее могло бы расширить границы человеческого опыта и стать одинаково освобождающим для мужчин и женщин. И было бы интересным для всех. Потому что, возможно, в ответе Азиты на вопрос о том, почему она рада, что родилась девочкой, есть некоторая доля истины:

– Мы знаем, каково быть мужчинами. Но они ничего не знают о нас.

Я никакая не женщина. Я – беспола.

Я дитя, мальчик-паж, смелое решение,

Я смеющийся лучик горящего солнца.

Я сеть для всей прожорливой рыбы,

Я тост в честь каждой женщины,

Я шаг к шансу и катастрофе,

Я прыжок в свободу и самость.

Я шепот крови в мужском ухе,

Я дрожь души, жажда плоти и отрицанье,

Я знак у въезда в новые небеса.

Я пламя, взыскующее и веселое,

Я вода, глубокая, но ластящаяся к коленям,

Я пламя и вода – в искреннем контексте,

на свободных условиях.

Эдит Сёдергран

Финляндия, 1916 г.

Приблизившись к своему десятому дню рождения, Мехран наряду со старшими сестрами стала ученицей чисто женской школы в Кабуле. Она носит униформу для девочек. Во второй половине дня, дома и во время прогулок в своем районе, ей разрешают переодеваться в мальчиковую одежду. Волосы у нее по-прежнему короткие, и ее по-прежнему считают самым неугомонным членом семьи.

Азита так и не вернулась в парламент. В конце 2011 г., наряду с результатами десятков других кандидатов, ее победа была признана законной в суде, назначенном для разрешения политической патовой ситуации, возникшей в результате жульничества на выборах, состоявшихся годом раньше. Но президент Афганистана Хамид Карзай в конечном счете согласился, с благословения ООН, восстановить в нижней палате только десятерых кандидатов. Азиты среди них не было. Зато она помогла сформировать новую политическую партию в оппозиции к правительству и со временем получила работу в европейской гуманитарной организации. Скромная зарплата позволила ей удержать семью в Кабуле и обучать дочерей в школе. Семья из восьми человек переехала в квартиру поменьше и теперь делит между собой три комнаты. Летом 2013 г. Азита обратилась за медицинской помощью в связи с ударами тупыми предметами в шею и грудь; их следы сфотографировали, копии переправили мне. Во время беседы в Кабуле ее муж подтвердил, что их семейная жизнь снова скатилась к насилию.

В начале 2014 г. Азиту уволили с работы, так как финансирование ее организации должно было прекратиться.

В свои 17 лет Захра сделала себе новую стрижку, которая, как она говорит, является попыткой подражания Джастину Биберу. Она по-прежнему носит мужскую одежду. Из школы она ушла: не смогла больше терпеть нотации учителя пуштунского, велевшего ей одеваться, как положено женщине. Ее мать по-прежнему настаивает, что ей следует выйти замуж. Отец говорит, что никогда не станет принуждать ее. Захра отказывается ходить на свадьбы, опасаясь, что на нее может положить глаз какая-нибудь будущая свекровь. Она по-прежнему лелеет мечту иммигрировать в другую страну, где больше таких, как она.

Шукрия живет вместе со своими тремя детьми в Кабуле. Продолжает работать на полную ставку медсестрой и учится, чтобы стать врачом.

Надер, как и прежде, ездит на своей машине по Кабулу и преподает тхэквондо в подвале.

При неудачной попытке Шахед бежать из Афганистана через Таджикистан все ее сбережения украл контрабандист.

Наконец, пара слов о Сетарех. Она – единственный персонаж книги, который на самом деле составлен из нескольких людей. Я работала с рядом переводчиков, которых – ради дополнительной защиты и согласно их желаниям – назвала одним-единственным именем. Для каждого интервью с новым персонажем, в разных ситуациях мои переводчики должны были владеть иными навыками и знанием разных народностей, местностей и городов. Так что моя «Сетарех» – пуштунка, и она же – таджичка, и она же – хазарка. Она говорит на нескольких диалектах дари, владеет пушту, урду и английским. У нее есть образование в области литературы, юриспруденции и политологии, и она очень смышленое дитя улицы. Она – поэт, учитель, подающий надежды адвокат и начинающая бизнес-леди. Она принадлежит и к высшему классу, и к среднему классу, и к среде беженцев. Она студентка. Она носит полный хиджаб и небрежный головной платок; она молится по пять раз на дню – и не молится вообще. И в каждой молодой женщине, которая играла для меня роль Сетарех, заключены многие другие, которые постоянно трансформируются друг в друга и адаптируются к любым обстоятельствам, в которые попадают. Так, как всегда поступают афганки.

Нью-Йорк, февраль 2014 г.

@nordbergj

bachaposh.com

Тем, кто помогал мне, просвещали меня, бросали мне вызов, поправляли меня и хранили мою безопасность: